Сердце старого Города (СИ)

Девушка сосредоточенно огляделась по сторонам, сестру надо было похоронить, но она не знала как. Вырыть могилу? Солео не нашла ни одной лопаты, караван работорговцев забрал все, все вещи, даже тряпки. В пустых шалашах она не нашла ничего, кроме ветра.

Она слышала, что есть народы, сжигающие тела своих умерших, но об этом не могло быть и речи — у Солео не было даже кремня, чтоб развести огонь. Кроме того, это привлекло бы внимание «охранников», непонятно что забывших в этих землях. Да и Творец не велел хоронить умерших так.

Была мысль возвести над покойной курган из камней, но на песчаном берегу их было слишком мало.

Тогда Солео выстлала из плашек от шалаша символ их церкви — абрис ладьи. Вспомнив монастырский обряд, отлученная послушница сложила Бригитте руки на груди, связала веточки в символ их веры и вложила в ладони монахини. Набрала целый ворох полевых цветов и застелила ими дно импровизированной лодки. И всякий раз она говорила с покойной, объясняла, просила прощения, то и дело начиная плакать. Потом долго шептала молитвы над убиенной.

Вечерело. Сквозь рваные облачные стаи, гонимые ветром, прорвался луч. Он озарил тихий край: поля, холм с лагерем, ладью и саму Солео. Девушка плакала. Вспомнилось, как Бригитта дала нитки, Солео смогла зашить порванную «охранниками» сорочку, благодаря ниткам у лука появилась тетива… Может, монахиня не вступилась за девочку из страха? Что могла уже немолодая женщина против двух здоровенных детин? Отчего-то прежде не посещавшие голову мысли осенили своей простотой. Бригитта боялась охранников, и не только из-за себя: на попечении женщины было почти тридцать беспризорников, малолетних преступников. Разве не совершала она великий подвиг во Славу Творца, отправляясь в путь с поселенцами? Или она тоже была сослана? Но отчего тогда вернулась к ним, обреченным на медленную голодную смерть?

Солео стало стыдно перед сестрой Бригиттой за грубость и упрямство. Несмотря на все усиливающийся запах смерти, девушка не хотела уходить. Она сидела у ладьи, то начиная плакать, то затихая. Время шло. Солнце спряталось за тяжелыми черно-синими тучами. Снова задул ветер, холодный, напоминающий о скорой осени. Солео зябко поежилась и встала, нехотя вернулась в лагерь. В душе была пустота, пустота и ветер.

Оставаться в лагере стало невозможно: сладкий флер смерти, гонимый эфиром с берега реки, заполнил его целиком.

Солео посмотрела на борозды, оставшиеся от колес телег работорговцев. Она могла бы пойти по их следу и выйти из Зачарованного края. Хлеба хватило бы…

А как же Волчонка? Как же несчастная Зденка? Мысль о хворой сироте, ставшей добычей насильников, все чаще приходила в голову. Разве оставила бы Бригитта Зденку в их руках?

Солео передернула плечами. Повернулась к обмелевшей речке, перешла её вброд по скользким камням и направилась к лесу. Дождь застиг Солео на самом подходе к молодой поросли.

Она промокла до нитки и продрогла до костей. Девушка шла сквозь лес, и ей казалось, что трупный запах преследует и здесь. В полумраке ночи начала мерещится покойница, воспоминания пугали. Солео вздрагивала от каждого шороха. Но очень трудно было решить, кого стоит бояться больше: останков толком неупокоенной монахини, насильников Квиро и Арго, стаи волков… или зверя, их напугавшего?

Во мраке лесной бури Солео утешила себя мыслью о возможной встрече с нелюдем, вот бы он пришел!

Дождь усиливался, идти было все сложнее, Солео очень боялась не найти дорогу к руинам. Она могла бы остановиться и переночевать где-нибудь под кустом, но ее непреодолимо тянуло в разрушенный город. Все четче казалось, что нелюдь непременно там. И она уже бежала через лес, убеждая себя, что бег согревает. Но пока только саднило в груди, а ноги разъезжались в грязи. Тут Солео поскользнулась и кубарем полетела вниз. Она очутилась в высокой траве оврага.

На пригорке почудился силуэт. «Нелюдь?» — Радостью блеснула мысль в голове, но радость сменилась ужасом. В полыхнувшем свете зарницы Солео различила коротко стриженную голову и одутловатую фигуру Арго. Охранник заметил упавшую девушку и теперь спускался по мокрой и скользкой траве в ее сторону. Солео в панике начала отползать спиной, быстро перекувырнувшись на четвереньки, бросилась прочь.

Арго кричал, ветер и гроза искажали звук его голоса. Солео юркнула с лесной прогалины в редкий пролесок, хлеб выскользнул из мокрого плаща и плюхнулся на землю, почудилось, что он камень. Солео спряталась под намокшей тканью плаща. Может, в слишком редком пролеске и ее примут за камень? Гроза и буря способствовали тому. Плащ сразу охватил путницу теплом, обняв и успокоив хотя бы до состояния тихих всхлипов вместо истерики в голос. Солео слышала собственное дыхание, прерывистое и хриплое, слышала, как бьется кровь в голове, слышала, как хрустят ветки под сапогами Арго.

Ближе… Солео невольно сглотнула.

Еще ближе. Девушка начала молиться.