Сердце степи. Полёт над степью

Тинхэн выслушала её утешения, благодарно кивая, и выскользнула из кладовки, а Камайя посидела ещё немного, нюхая раскрошенные в пальцах листики травы омыс, подвешенной пучками на верёвке для отпугивания жуков от хранимого имущества. Она вышла наружу, плотно прикрыв за собой дверь, и прошлась по коридору, заглядывая в приоткрытые двери пустых мастерских с ткацкими и вышивальными станками, и почему-то казалось, что смутные призраки прошлого прячутся там от её взглядов, затаившись, ожидая, пока она уйдёт.

Двор встретил её недружелюбно, ветром с крыши бросив пригоршню снега в лицо. Камайя зажмурилась и попыталась скинуть его рукой, пока не успел растаять, а потом вытирала рукавом мокрые капли.

- А ну, пойдём, - подхватила её под руку улсум Туруд, обдав запахом цветочного мыла. - Давай, шевелись, госпожа.

- Вирсат, ты где? - крикнула испуганно Камайя, но во дворе было пусто. - Улсум, пусти! Я шла в покои! Тут же разрешено гулять в одиночку!

- Ты чего орёшь? Совсем рассудок потеряла? - спросила её Туруд, таща за рукав. - Угомонись!

- Куда? - воскликнула Камайя, пытаясь вырвать руку, придерживая шапку на голове.

- К хасум Йерин!

Камайя спешила за ней по галерейке, потом по какому-то коридору, через дворы и переходы, яростно пытаясь сообразить, что же делать. Драться с Туруд было глупо, убегать - ещё глупее, и она решительно устремилась за улсум, широко шагая. Хочет Йерин встретиться - пускай. Заодно она посмотрит в глаза этой холёной змее, убившей мать и нерождённое дитя.

Улсум почти втащила её в какую-то чрезмерно роскошную резную дверь, и Камайя сморщила нос: запахи накинулись на неё, сменяя друг друга, различные, но одинаково неприятные. В большом помещении с витражными окнами пахло пылью и душными благовониями, от большого ведра у стены несло нечистотами, а сквозняк доносил запах немытого тела, и она вежливо поклонилась, как только отыскала глазами источник: на большом топчане в нише стены восседал Ул-хас, сверля её холодным раздражённым взглядом.

- Да благословит тебя Отец Тан Дан и Мать Даыл, великий Ул-хас. - Скромный взгляд, почтительный, но звонкий голос. - Доброго дня желаю тебе, хасум Йерин!

- Вот она, - сказала Йерин, стоящая у топчана. - Вот эта мерзкая дрянь, которая травит наложниц твоего сына, Великий. Его наложница лежит без сознания, а эта мерзавка разгуливает по городу! Ищет, видимо, яды, чтобы извести нас всех! Взгляни, Ул-хас! Она соблазнила твоего глупого сына своими танцами. Помнишь, какой огонь они разжигали в чреслах благочестивых тэкче у твоей руки? Чего может достичь твой сын с этой женщиной? Она бесстыдна, стара, строптива, развратна, непокорна, а теперь ещё и покушается на жизнь других девушек! Она покушалась на юную Рисэл, хорошо, что меня успели предупредить!

Ул-хас удручённо и вяло покачал головой. В его взгляде явно читалось сожаление: Йерин осуждала, а сам он явно был не против некоторых из заявленных женой качеств.

- Саурт, - сказал он, и лекарь вынырнул откуда-то из-за занавеси топчана. - Что там с этой… другой?

- Нуун, Ул-хас, - поклонился Саурт. - Она жива. Я делаю всё возможное, чтобы помочь ей.

Камайя чуть не поперхнулась. Ложь вылетала из него, как пули из пистоля Рикада, поражая наповал своей наглостью. Мёд на языке, яд под языком, говорила про таких бабушка Ро. Всё возможное! Вот кеймос-то, а!

- Ну, раз она жива, то и говорить пока не о чем, - сощурился Бутрым, который явно уже подустал от беседы с женой. - Этот… Саурт. Ноги болят. Давай своё зелье.

- Великий Ул-хас, - вкрадчиво напомнила ему о себе Йерин. - Я привела показать тебе ту женщину твоего сына… Ты рассмотрел её? Ты понимаешь, о чём я говорила тебе? Он предпочёл её юной и милой Рисэл из Лымай, покорной и тихой!

Бутрым опрокинул в рот небольшой серебряный стаканчик и запил водой из чашки.

- Я понял тебя, женщина. Ты опять говоришь, что он недостоин. Пожалуй, в этот раз я буду вынужден с тобой согласиться. Его выбор говорит о недальновидности. Не порти мне настроение перед пиром. Завтра я решу этот вопрос окончательно.

- Её под стражу? - мило осведомилась Йерин.

- Зачем? Она пока никого не убила… Да и она не в твоём подчинении теперь. Какой же осёл, - Бутрым скорчил рожу и хлопнул себя по ноге. - Кху-у… - вдруг шумно рыгнул он, одновременно кашляя.

Камайя, стоявшая в добром десятке шагов, задержала дыхание, но недостаточно быстро, и в ужасе замерла: до неё донёсся едва слышный запах рикадова дурмана. А ещё она вспомнила кое-что, и воспоминание холодило шею и сжимало горло, пока она шла, подталкиваемая в спину ненавидящим взглядом Йерин.

- Госпожа! - кинулась ей навстречу Вирсат. - Я пошла за полотенцами, а дверь захлопнулась… Только недавно меня выпустили! Прости!

- Пойдём со мной. - Слова падали гулкими шагами в пустом коридоре. - К Улхасум Гатэ.

Служанки встревоженно вспорхнули с лавочки внизу лесенки, и Камайя вдруг задумалась, а не Йерин ли выделила Гатэ эти покои, на выходе из которых, сразу за небольшой площадкой у двери, сбегала на нижний этаж лесенка? Как удобно! Слабовидящая женщина сделала неверный шаг!