Сердце степи. Полёт над степью

- Узкоглазый? Прости за прямоту, но у вас тут девять из десяти более чем подходят под это определение, кроме таких, как ты или Харан.

- Он сказал, не хасэг. Кутарец или…

- Или из Фадо. - Камайя закрыла глаза, потому что он снова дотянулся до её губ. - Аслэг…

- Ты пришла утешить меня, так утешай. Мы с тобой пока ещё живы. Я хочу чувствовать себя живым и не думать о том, как кто-то уходит. У меня больше ничего нет, кроме этого дыма в руках. Ничего не осталось. Только этот миг и ты в моих руках.

Она была в его руках, и они оба были живы. Камайя закрыла глаза и прижалась к нему, выгибаясь, переплетая пальцы с его пальцами, спутывая дыхание и волосы, притягивая его за шею, потому что этот миг и биение его сердца - всё, что было у неё.

Робко, робко свет вползал в комнату. Серые стены светлели, сумрак отступал к двери. Мускус смешался с ягодами, сил не было, но и сил разжать объятия - тоже.

- Ох… - Под пальцы Аслэга попались ссадины на спине Камайи, сбитой об ковёр, и рука замерла. - Я…

- Мы живы, помнишь? - Она схватила его запястье и с силой сжала. - Значит, это заживёт. Это пройдёт. Раны тела заживают. Смотри. Твои руки в грозовой туче. - Она улыбнулась, и Аслэг стиснул пальцы, сминая её волосы. - Ты поймал её.

- Что теперь…

- Не надо. Не надо, Аслэг. - Стены светлели, но внутри темнело с каждой минутой, на которую отодвигался тот миг, когда дверь отрезала их от мира. - Не мучай меня.

- Я не…

- Господин! - голос из-за двери был таким, что Камайя распахнула глаза, а потом одновременно с Аслэгом резко села на постели. - Господин!!! Скорее!

- Тут нет завязок, - прошептала Камайя, натянув штаны и судорожно шаря по своей одежде, которую подбирала с пола. - Ни одной.

- Надень мой. Эй, входи!

- Он убежал, господин. - Сахмаал, перепуганный, тревожно топтался на месте. - Господин, там что-то случилось…

- А-а-арр, нууш! - рявкнул Аслэг, выхватывая из сундука ещё один халат. - Где? Где случилось? Опять все нажрались?

- Он оттуда прибежал… Из зала пиров! Я не пил, господин, клянусь!

Аслэг оглянулся на Камайю. Она стояла, подворачивая рукава его халата. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но выдохнул и махнул рукой.

- Ты же всё равно не послушаешь, если я скажу тебе остаться тут?

Камайя покачала головой и шагнула к нему.

- Пойдём.

Она схватила его руку. Аслэг шагал размашисто, поджимая губы, когда видел слуг, что шли навстречу, помятые и больные с похмелья. Служанки вжимались в стены, опуская головы. Камайя сжала его пальцы.

- Где? - спросил он у слуги, который выносил ведро из нужника.

- Господин, не изволь гневаться, - пробормотал слуга. - О чём господин спрашивает слугу?

- Может, это какой-то подлый план Йерин? - тихо спросила Камайя, спеша за ним. - Хотела выманить тебя, чтобы я осталась одна…

- Не знаю. Сегодня начнётся время Бакана и Йерин, и я опасаюсь буквально за каждый шаг. Надеюсь, кому-то с перепоя просто что-то показалось. - Он шёл, тихо ругаясь. - Надеюсь, меня не подставили. Сахмаал, беги в зал пиров, посмотри, что там.

Ветер был ледяным. Он забирался под одежду и трепал волосы, а потом улетал дальше, унося запахи еды и благовоний из помещений, мимо которых они шли по галерейкам.

- Господин, там ничего… Но вот… - Лицо Сахмаала было похоже на маску, и кожу покрывали блестящие бусины пота, а голос срывался.

Аслэг кинулся вперёд и распахнул тяжёлую дверь. Камайя бросилась за ним, по дуге коридора, как видно, огибающего круглый зал пиров, и справа мигали узкие окна, приоткрывая какой-то из дворов и тут же скрывая его. Ещё одна, тяжёлая и очень богато украшенная резьбой дверь распахнулась. Камайя влетела в помещение и остановилась за спиной Аслэга, который стоял и вглядывался в бледные, окаменевшие лица слуг. Витражные окна весело расцвечивали большой зал, цветные пятна ложились на каменный пол, и она обернулась туда, куда смотрели парни и девушки.

Красное, невозможно красное, алое до рези в глазах словно ударило наотмашь. Алое и две чёрных косы, струившихся вдоль этого алого платья. Гатэ вытянулась под боком мужа, обнимая его, прижимаясь, а красные башмачки ровно стояли рядом с топчаном, с сапогами Бутрыма, изрядно поношенными, и её точёная смугловатая кисть, её пальцы на его золотом халате, не отпускали взгляд. Камайя шагнула вперёд, к Аслэгу, который так и не обернулся, и дотронулась до его руки, а он сжал кулак.

- Все вон. Всем молчать.

Лёгкое дуновение, поднимающее осенние листья, короткий шелест, и комната опустела. Аслэг стоял, глядя в пол, и тьма расползалась от него во все стороны. Камайя закрыла глаза, сделала ещё шаг, прижалась к его спине.

Тишина была ледяной, потом он схватил Камайю руку. Шаги гулко отдавались меж стен, украшенных мозаикой, запах догоревших благовоний был горьким. Аслэг сел на ковёр у топчана и прислонился лбом к дереву резного каркаса.