Сердце странника. Жизнь продолжается

Она держалась очень прямо, высоко подняв голову, как будто предстоящая встреча была рутинной. Только легкое подрагивание уголков рта выдавало ее истинные чувства.

Когда Кэхил удалился на приличное расстояние, Элис выдохнула. Она глядела ему вслед, застыв на месте, словно приросла к земле.

— Пойдем, Элис, — у Клинта было паршиво на душе. В машине он посадил Ханну на заднее сиденье, пристегнул.

Элис стояла возле машины понурившись, и, казалось, ее мысли витали очень далеко.

— Эй, ты хорошо себя чувствуешь? — Он нежно приподнял ее подбородок.

Она помотала головой и прошептала:

— Нет. Я боюсь, Клинт.

На душе у него сделалось еще хуже. Он обнял ее плечи и заглянул в глаза.

— Ты ведь обещала на сегодня забыть все проблемы. Вечер еще не кончился. — Он притянул ее к себе и слегка боднул ее в лоб. — Ну-ка, покажи мне твою колдовскую улыбку!

— Я постараюсь. — Робкая улыбка тронула ее губы.

— Мне этого достаточно. — Он поцеловал кончик ее носа. Сегодня вечером он сделает все, чтобы она забыла свои заботы.

Средняя ступенька лестницы скрипнула, сообщая Клинту, что Элис спускается вниз, уложив Ханну. Сидя за кухонным столом, он видел, как она идет через столовую. Несмотря ни на что, она держалась прямо, а ее движения были гибкими и грациозными.

Он восхищался ею. На обратном пути они купили красного вина. Сейчас он открыл бутылку и наполнил два бокала.

Элис вошла на кухню, уселась за стол и пригубила из своего бокала.

— Слава Богу, уснула! Она так устала, что наверняка проспит часов десять.

— Счастливое дитя! — сказал Клинт и сделал большой глоток. Он не мог вспомнить, когда высыпался в последний раз. Наверное, с тех пор прошла целая вечность.

Элис вздохнула.

— Раньше я сразу засыпала, стоило головой коснуться подушки. Но сегодня…

— Эй! — Клинт поднял свой бокал. — Я думал, мы договорились, что сегодня все проблемы оставим за дверью.

Она слабо улыбнулась.

— Я же стараюсь, Клинт. Но я не могу сделать вид, будто их нет совсем. Ты не знаешь, что это такое — терять свой дом. Когда я была маленькой, нам с мамой иногда приходилось выбирать между горячим обедом и ночлегом. На то и другое не хватало денег. Ты не можешь себе представить… — В ее глазах застыли страх и отчаяние.

Клинт был потрясен, он и предположить не мог, что у нее было такое тяжелое детство.

— Наверное, это ужасно, — ему захотелось повернуть время вспять и стереть все невзгоды из ее жизни.

— Да, и от этого страшного опыта я любой ценой хотела бы уберечь Ханну. Но не знаю, как.

Он смотрел на нее, и у него щемило сердце, ведь он слишком хорошо знал, каково ей.

— Я понимаю тебя.

Элис переплела руки на груди.

— Ты хочешь сказать, тебе грустно видеть, что происходит со мной и Ханной. Я ценю это. Но ты — сам себе хозяин, едешь, куда захочешь. Если бы у тебя была семья и собственный дом, а потом ты этот дом потерял бы, — вот тогда ты бы смог меня понять.

— По-твоему, я не знаю, что это такое — потерять навсегда самое главное и любимое в жизни. Когда есть семья и дом, а потом вдруг раз — и нет ничего. Ничего! — Его прерывавшийся голос звенел отчаянием и болью. — И вернуть невозможно. — Он провел пятерней по волосам. — Не думай, что мне не понять!

Элис смотрела вопросительно.

— Ты потерял любимого человека? Я не знала.

Ей хотелось знать больше. Клинт боялся ее вопросов и в то же время его так и тянуло рассказать ей все, до конца.

— Я должен тебе объяснить. — Он кашлянул. — У меня тоже была маленькая дочка. — Грудь вдруг стеснило так, что стало трудно дышать.

Повисла мертвая тишина.

— Была? Где она теперь? С твоей бывшей женой?

Клинт больше не пытался скрыть свою боль.

— Я не разведен.

— Что же тогда?

Его зазнобило от ее пристального взгляда. Как же она станет ненавидеть и презирать его, когда узнает всю правду.

— Мои жена и дочь погибли. Я их убил.

У Элис перехватило дыхание. Клинт сидел с каменным лицом и смотрел на нее так, словно ожидал удара. Неужели он действительно убил свою жену и ребенка?

Такого она никак не могла представить. Да, Клинт бывал порой мрачным и раздражительным, но никогда он не причинил бы боль людям, которых любит.

Сердце Элис заныло. Потерять жену и ребенка — это больше, чем может вынести человек. Она сочувственно смотрела на него.

— Да, я их погубил. — Он уставился в свой пустой бокал.

Ей хотелось спросить, что же произошло на самом деле, но что-то останавливало ее.

— Был пожар, — сказал он и растопырил пальцы обезображенной руки.

— Ты обгорел, когда пытался спасти свою семью, — подбодрила она.

Его безнадежный взгляд подтвердил ее предположение.

— Мне ужасно жаль, — тихо произнесла она, едва сдерживая слезы.

— Прибереги свою жалость для того, кто ее заслуживает! — взорвался он.

Она обиженно прикусила губу.

Внезапно он встал и, тяжело дыша, отошел к окну.