Сердце Тьмы

Ирина заметила, что вблизи храмы выглядят вовсе не такими, какими казались с высоты платформы. Время не пощадило и их, эти колоссальные постройки дольмекских жрецов. Некоторые колонны обрушились, крыши провалились, у фигур отсутствовали головы или конечности. И все равно заброшенный некрополь производил удивительное впечатление. Ирина попыталась представить — когда-то здесь совершались кровавые церемонии, в жертву приносили экзальтированных индейцев, которые почитали такую смерть за высшую честь.

— Вот это да! — раздался крик Зинаиды, и толстая профессорша появилась на пороге храма, держа в руке золотое изваяние свившейся змеи, кусающей себя за собственный хвост. — Здесь погребен жрец! Или один из дольмекских правителей! И неужели в каждом из этих храмов, а их здесь никак не меньше полусотни, находится захоронение. Это же колоссально, это самое сенсационное открытие в археологии со времен обнаружения Шлиманом Трои!

Ирина слышала дикий восторг и безумие в голосе Зинаиды Аполлинарьевны. Она не могла и предполажил, что та обладает такими амбициями. Получается, что ради археологической сенсации и права считаться первооткрывателем та готова пойти на любое преступление. И даже на убийство?

— Пошли быстрее в другой храм, — сказал, увлекая Ирину к ступенькам другой постройки, Роберт. — Думаю, нам повезет больше!

Они поднялись в темный склеп, Ирина смогла разглядеть на некоем подобии алтаря скелет в богатых золотых одеждах. Небольшое пространство было заполнено подношениями — сверкающими кувшинами, черепами животных и людей, внутри которых мерцали изумруды. Вот они, сокровища, до которых не успели добраться пираты под предводительством Уго и его святого братца Ансельма.

В храме пахло тлением и сыростью, стены были покрыты плесенью, в углах вилась лохматая серая паутина. Ирина вспомнила о пауках. Бррр, паук же должен спасти ее. Но от чего?

Роберт бережно взял в руки один из кувшинов, тот был выполнен из чистого золота, с изображением сцен охоты и ритуальных церемоний. Присоединившийся к ним Андрей, казалось, забыл о только что бушевавшей между ним и Робертом ссоре.

— Вот это да, — сказал он в восхищении. — Неужели это не сон, а явь? И сколько же это может стоить?

— Я не эксперт в подобных делах, — сказал скромно Роберт, вертя в руках творение дольмекских мастеров. — Но за такую вещицу дадут никак не меньше миллиона. Долларов, разумеется. И это будет считаться весьма выгодной сделкой.

— Миллион долларов, — проронил Кирьянов, затем, шевеля беззвучно губами, осмотрел тесное помещение храма. И добавил тихо: — Но здесь никак не меньше дюжины таких кувшинов, и это не считая других предметов. Если в каждом храме столько же, то получается… — Получается, что мы находимся в сокровищнице Али-Бабы, — радостно сказал Роберт. — Дольмеки явно не жалели денег на погребения своих вождей. Впрочем, такого понятия, как деньги, у них еще не существовало. Золото было для них красивым и мягким металлом, не более того. Они не ведали его подлинной ценности.

Ирина вышла из храма. У нее начала болеть голова. Скорее всего, от затхлого воздуха. Валера Попондополо с широко раскрытыми глазами бегал от одного храма к другому и кричал:

— Ого, вот это да, здесь целый золотой диск… А тут полно изумрудов. Невероятно! И это все наше! И это все мое!

Валера выбежал из храма, сжимая в руке полированный хрустальный череп, точную копию человеческого, только в глазницы его были вставлены крупные матовые изумруды.

— Мама, смотри, что я нашел!

Зинаида ответила ему:

— Нет, Валерочка, лучше взгляни на мою находку!

Она появилась из храма, Ирина едва удержалась, чтобы не прыснуть. Голову Зинаиды Аполлинарьевны венчала золотая корона, которую та, скорее всего, сняла с черепа одного из скелетов. Треухо-Ляпина явно вообразила себя царицей подземного мира. Внезапно Ирине стало грустно. Получается, что со времен Уго и Ансельма ничегошеньки не изменилось — люди думают только о золоте. И ради этого готовы продать свою душу дьяволу.

— Остановитесь! — воскликнула она. — Это же осквернение могил! Ну и что из того, что эти жрецы и цари мертвы уже много сотен лет, мы не имеем права так беззастенчиво тревожить их покой и таскать золото. Мы должны вызвать власти, это же историческая ценность…

— О чем ты, Ира? — спросил Валера, подлетая к ней. На запястье у него было никак не меньше двух десятков золотых обручей, в другой руке он держал горсть изумрудов. — Какие власти, какая историческая ценность? Ты что, не понимаешь, такой шанс бывает раз в жизни? Власти Коста-Бьянки все разграбят тут же. Неужели ты боишься гнева мертвых? Все еще веришь в проклятие дольмеков? Но его ведь не существует! Это сказки!

Охранник тоже не остался безучастным к виду золотых сокровищ. Он сначала пытался образумить всех, взывая к голосу совести, а затем, плюнув на все, стал вытаскивать из храмов золотые украшения и складывать их в кучу.