Сердце твари

А Лек… Временами он был ее прежним Леком. Тем неуклюжим, неловким, скромным парнем, который когда-то ее учил мастерству Слова и которому она когда-то нравилась. Временами он ее попросту пугал. То, чем он занимался, вызывало отвращение и страх.

– Ну вот… я пойду? – спросил Лек, оглядывая комнату. Что бы сюда еще принести? Цветы?

– Конечно. Доброй ночи…

Ушел. Потом облизнул губы и прильнул к щелке. Понимал, что это неправильно и, может быть, немного стыдно, но сделать с собой ничего не мог. Да и что такого? Посмотрит немного, и все…

Ильра устала больше от переживаний, чем от ходьбы. Задвинула ставень, зажгла свечку. Стянула тяжелую, пропахшую потом одежду. В свете единственной свечки она казалась Леку сделанной из воска или из фарфора. Она словно светилась изнутри. Лек понял, что сейчас задохнется, и поспешно отпрянул от щели. Голова кружилась. Он, как пьяный, добрался до своей комнаты, нашел кружку с недопитым вином, осушил залпом. Ну все. А теперь – в мастерскую! Сегодня попробуем поработать с живым материалом. Если его выкладки верны, то может получиться что-то невероятное! Лишь бы не потерять это быстрое, яркое настроение, этот кураж…

На второй день рядовые схарматы перестали на него коситься. На третий, после успешного совещания с выжившими городскими старейшинами, генерал похвалил его за хорошую идею в присутствии многих приближенных. Но Даль все еще медлил. Он проверял каждый свой шаг, старался быть на виду. Он обменивался с солдатами скабрезностями насчет монахов, не отказывался от грязной работы, но сам на нее не напрашивался и, уж конечно, всячески пытался закрепить свой статус при генерале. Аким заимел привычку спрашивать его мнения о тех решениях, что связаны с городом. А потом еще и потащил его в подвалы, уточнять, чья амнистия лучше примирит его с городскими и торговыми главами.

Искушение было очень сильно. Но Даль понимал – его будут проверять и перепроверять. Потому в тот раз был предельно честен. И во второй раз тоже. Вообще, недоволен пока что был только Лек – предвидел, что вскоре поток живого материала для его работы оскудеет. Но генерал велел ему не отчаиваться, а перерабатывать пока то, что уже скопилось.

И все же из третьего каземата ему удалось вызволить несколько человек помимо родственников и членов семей городского Совета. И еще. Он, наконец, узнал, в каком из подвалов содержат Добряка Виля и его товарищей по обороне гостиницы.

В караул и на простые патрули Дальгерт не ходил. Он стал чем-то вроде личного консультанта генерала Акима по городским делам. Это не очень нравилось давним сподвижникам генерала – черному старичку по имени Демиан и двум командирам. Лек тоже, можно сказать, возвысился. Ему выделили целый этаж в бывшем учебном крыле и позволили еще расширить штат помощников.

Спуститься в подвалы под благовидным предлогом Далю удалось лишь на третий день после того, как он обнаружил Виля.

Был вечер, и дежурный офицер распорядился выяснить состояние пленных. Если появились трупы, то вынести. О больных сообщить.

В подвалы левого крыла пошел один из помощников Лека, в правое – Дальгерт. Ему в помощь выделили пару тварей. Никто не возражал: подвалы – место сырое и нездоровое.

Дальгерт открыл камеру, приказал заключенным встать вдоль стены. Мертвяки по его жесту остались снаружи.

Даль поставил фонарь на пол, спросил, есть ли больные. В ответ услышал гробовое молчание. Ну понятно. Углядел Виля. Он стоял, ссутулившись, на краю шеренги.

– Ты! – приказал Дальгерт. – Выйди вперед.

Хозяин сгоревшей гостиницы остался стоять, где стоял, подслеповато щурясь на свет.

Даль лихорадочно думал. Мертвяки, конечно, мертвы. Но не факт, что они немы. Оно конечно, до сих пор от них не слышал и слова, а с другой стороны, и нужды такой еще не было. А слух у них хороший. Команды слышат издалека.

Если, вопреки ожиданиям, твари умеют говорить, информация почти наверняка сегодня же будет у Лека, а то и у самого Акима.

– Слушай сюда, старик. Хочешь, чтобы твоя дочурка и дальше оставалась живой и здоровой, выполняй все мои команды!

– Ильры нет, – прохрипел Виль. – И ты, паскуда, это прекрасно знаешь.

Виль плюнул под ноги. Вероятно, потому, что доплюнуть до стоящего у начала шеренги Даля ему не удалось бы.

– Выйди вперед, я сказал. Я не собираюсь препираться.

Виль остался на месте.

Дальгерт позвал мертвяков.

– Смотрите, чтобы никто не дернулся.

Он подошел к старику и вытолкнул его вперед. Ну понятно, ссадины, следы ударов. Но стоять может.

– Да, Леку ты не сгодишься, – сказал он задумчиво. – Староват.

Добавил быстрым шепотом:

– Будьте готовы этой ночью. Перед рассветом.

Он нарочито болезненно толкнул старика к стене.

Тот громко сказал:

– Я понял, понял… про Ильру правда?

Дальгерт не стал отвечать. И так как бы не оказалось, что наговорил лишнего. Неизвестно, знал ли старик Лека раньше.

– Идем дальше, – сказал он своему молчаливому эскорту. Уходя, провернул ключ в скважине два раза – один раз вперед, другой назад. Задвинул все три железных засова.