Сердце убийцы

Бастерхази сделал последний необходимый шаг, выпустил черно-алые эфирные щупальца, чтобы схватить добычу…

— Нет, я не позволю! — взвился голос Шуалейды, яростной синевой вспыхнул эфир, все смешалось, переплелось, реальность дрогнула — и… Изменилась. Магия пропала, оставив гулкую пустоту.

Вот он, миг!

Глава 37. Семь минут

За ошибки надо платить.

С.ш. Д. Дюбрайн

1 день журавля. Риль Суардис

Дайм шер Дюбрайн

Соскочив с Шутника у самых парадных дверей Риль Суардиса и отпустив его в родные кущи Фельта Сейе, Дайм быстрым шагом направился к Народному залу. Ставить портал он даже не пытался: защита дворца активирована в параноидальном режиме, и его в лучшем случае отбросит на десяток лиг, а в худшем — распылит. Гул голосов, доносящийся оттуда, был неправильным, тревожным, и все это ужасно напоминало, как он вот так же внезапно явился на Весенний бал. С мертвой Саламандрой на руках.

Только бы сегодня обошлось без смертей! Если ему придется держать на руках мертвую Шуалейду… нет. Нет и нет! Даже думать об этом нельзя! Все обойдется. Мастер теней не успеет. Роне как-нибудь справится и не допустит, он же обещал… Боги, добры боги, прошу вас!

Дайм почти бегом преодолел последние шаги до выходящих в сад дверей Народного зала, толкнул их… и выругался последними словами.

Двери были запечатаны. Намертво. Шером-прим как минимум, а то и шером-зеро.

Проклятье! Роне не мог закрыть зал от него… а, некогда думать, кто виноват. Надо спешить. В обход, шис дери!

На дороге через общую приемную и толпу гостей он потерял не меньше трех минут. Даже бегом. Проклятье, проклятье! Там, в Народном зале, творится что-то совсем не то, а он?! Он должен это предотвратить, обязан!

Перед дверьми Народного зала столпились шеры и гвардейцы. Лишь протолкавшись до входа, Дайм увидел короля, Герашана и обоих Альбарра.

— Ваше ве… — начал Дайм, переступая порог, и осекся.

Внутри защитного контура бурлил и клокотал возмущенный эфир: Шуалейда и Бастерхази не сцепились в открытую, но были к этому близки. Ненависть между ними полыхала, как лава, и готова была извергнуться и затопить все вокруг. Каетано, как завороженный, смотрел в сторону тронного возвышения, где полыхал скандал.

— Свадьба короля с Нессией Ландеха состоится завтра! — летел над залом голос Ристаны, стоящей рядом с троном.

Его перекрывал жалобный, детский голосок пухлой девицы, вцепившейся в рукав отстраненно-неподвижного юноши в заговоренном ошейнике:

— Вы должны отпустить Тигренка!

— Моя дочь не виновата, — вторил советник Ландеха, держащий за руку тощую и нескладную девицу. — Это дело рук ее высочества Шуалейды! Требую проверки на магическое воздействие! Простолюдина, виновного в соблазнении шеры, казнить!

— Казни не будет. — Вокруг мастера теней закрутился эфирный щит, поставленный Шуалейдой. — Он моя собственность.

Граф Ландеха попятился, а Дайм вздрогнул. Щит был неправильным, такого не должно быть! Золото истинной любви, связавшей Шуалейду и убийцу? Нет, не может быть. Показалось!

Стряхнув мгновенное оцепенение, Дайм бросился к трону, одной рукой срывая с шеи знак Конвента, другой материализуя метательный нож. Он распихивал жадно внимающих скандалу гостей, шел по ногам. Знак-блокатор жег руку: только бы Шуалейда и Бастерхази не подрались, они же убьют друг друга, а заодно и всех кто есть в зале!

— Прекратите! — потребовала Ристана. — Будет проведено расследование!

— Отдайте его мне до окончания разбирательства. — Бастерхази шагнул к мастеру теней, накидывая на него огненно-ментальную сеть.

Дайм отшвырнул с дороги какого-то толстяка. До ступеней трона оставалось пять шагов…

— Забирайте, темный шер, и продолжим бал, — подтвердила Ристана.

— Роне, Шу, остановитесь! — крикнул Дайм, видя, что не успевает, катастрофически не успевает… пуская в полет одновременно и нож, и бляху Конвента…

— Нет, я не позволю! — одновременно с ним, перекрывая все звуки, закричала Шу…

…и взорвалась ослепительной синевой, взвыл смерч…

И исчез. В оглушительной тишине блокатор магии, зависший под стеклянным куполом, отщелкнул первую секунду из ста…

А серая тень, только что бывшая мастером теней, увернулась от летящего в нее ножа и метнулась к Бастерхази, на лету отращивая крылья и серповидные когти. Темный шер не успел даже привычно закрыться жестом «огненный кокон», как хрустнули кости сломанных рук, брызнула кровь — и черноволосая голова отлетела в Ристану, замершую с искаженным лицом.

Свет мигнул, дохнуло льдом: Ургаш принял душу темного шера.

Блокатор, не рассчитанный на присутствие Темного Брата, рассыпался, не успев отсчитать второй секунды.