Сердце убийцы (ЛП)

Я почти разочарован, когда она говорит, что перестанет бороться и выслушает то, что я должен сказать. Не то чтобы я причинил ей боль или воспользовался ею, я очень не хочу причинять ей физическую боль, и я никогда не насиловал женщину и никогда не буду, но мысль о ней, привязанной к кровати, чтобы я мог смотреть на нее таким образом, пока допрашиваю, обладает определенной привлекательностью, от которой мой член еще сильнее напрягается в ширинке джинсов.

— Тогда ладно. — Я ее отпускаю, потому что я человек слова. — Тогда иди и сядь на кровать, а я сяду вон на то кресло, и мы нормально поговорим, как взрослые люди.

Лидия сердито смотрит на меня, потирая предплечья, где мои пальцы оставили красные следы, но, когда я отступаю, чтобы пропустить ее, она больше не пытается направиться к двери. Вместо этого она протискивается мимо меня, подходит к кровати и демонстративно плюхается на ее край, глядя на меня, пока я направляюсь к креслу.

Она тоже, вероятно женщина слова. Хорошо. Так мы поладим гораздо лучше.

— Давай начнем со знакомства, — говорю я, придвигая кресло с подголовником поближе к кровати, так что между нами остается примерно фут пространства, мои руки свободно и безобидно лежат на коленях. Я хочу быть достаточно близко, чтобы поймать ее, если она снова попытается убежать, но не настолько близко, чтобы она почувствовала угрозу. Я также хочу немного побыть наедине с ней, в тот момент, когда я сел, мой член неудобно сжался в джинсах, все еще бушуя от своей неспособности понять, что это не та женщина, которую мы собираемся трахать.

Чем скорее мое тело поймет, что нужно думать о ней с точки зрения бизнеса, тем лучше, особенно учитывая дело, которое нам нужно обсудить.

— Ты уже знаешь мое имя, — сердито говорит она. — Ты упоминал его уже несколько раз.

— Да, знаю. Лидия Петрова. Дочь Игоря и Кати Петровых, внучка Елены Петровы. Первые мертвы, вторая, как я слышал, серьезно больна. Ты отсылаешь ей большую часть своего прожиточного минимума и дополнительные деньги, которые зарабатываешь на репетиторстве, в результате чего тебе достается дерьмовая квартира в худшей части города, сомнительное отопление и продукты, которые вряд ли можно назвать едой. Я прав?

Пока я говорю, Лидия замолкает и очень бледнеет, ее руки сжимаются между коленями, поскольку до нее доходит серьезность ее положения и уровень информации, которую я знаю о ней. 

— Откуда ты все это знаешь? — Спрашивает она тихим и вкрадчивым голосом. Хорошо. Мне не особенно нравится идея пугать ее, но она должна понимать, что это не шутка и не игра. У меня могут быть сомнения по поводу того, как я собираюсь с ней обращаться, но у моего босса их нет. Если я потерплю неудачу здесь, мужчины, которые займут мое место, не будут относиться к ней так доброжелательно.

— Давай начнем с чего-нибудь попроще. — Я внимательно наблюдаю за ней, готовый снова схватить ее, если она попытается сбежать. — Меня зовут Левин Волков. Моя работа – добывать информацию. Я очень хорош в своей работе, когда мне требуется получить любую информацию, я собираю столько, сколько могу, любыми необходимыми средствами. — Я хмурюсь, наклоняясь вперед. — Ты меня понимаешь?

— Нет, — шепчет она. — Но мне не нравится, как это звучит.

Ну, по крайней мере, она честна. 

— Я работаю в частной компании, Лидия.

— Как детектив? — Она хмурится.

— В некотором смысле. — Это самое простое объяснение, которое не предполагает рассказа ей, что я на самом деле работаю на секретный синдикат убийц и шпионов, со штаб-квартирой в Москве и ячейками по всей стране в каждом крупном городе. Частный детектив заведет нас достаточно далеко, не напугав ее окончательно до полусмерти, или просто заставит верить мне. Я уже предвидел, как она называет меня лжецом и замыкается в себе или вообще отказывается сотрудничать.

Это не та девушка, которую я могу запугать, чтобы она повиновалась мне, что заставляет меня очень уважать ее. Она не какой-нибудь увядающий цветок, но, хотя это привлекательное качество, оно усложнит мою работу. Я скажу ей все, что смогу, чтобы облегчить ситуацию.

Я ненавижу ложь, но я не пытаюсь наладить отношения с этой девушкой. Когда дело Гриши Федорова будет улажено, я больше никогда ее не увижу. Не будет иметь значения, солгал я ей или нет.

Так почему же тогда при мысли об этом меня слегка подташнивает?

— Я не понимаю, — тихо говорит Лидия. — У меня нет никого, кто хотел бы, чтобы за мной следили. У меня есть только моя бабушка, а затем мой парень… бывший парень, с сегодняшнего утра. — Она тяжело сглатывает. — Клянусь, если это он заставил тебя следить за мной, я оставлю его в покое. У меня нет никаких планов вмешиваться в его брак, я даже не знала, что он женат, и сейчас я не хочу иметь с ним ничего общего. Я не собираюсь уговаривать его жену уйти от него или что-то в этом роде. Прости, что меня вырвало на ее туфли...