Сердце в ладонях (СИ)

- Три или пять? - Обычный вопрос, что всем прочим казался глупым и одним из элементов старой детской игры*, но один человек точно знал, о чём спрашивал Хань.

- Да или нет, - тихо отозвался Чонин так, что понял его тоже лишь один человек.

- Я что-нибудь придумаю.

- Не нужно, лучше отдохни как следует.

Хань промолчал, но не удержался от улыбки. Он не помнил, когда они стали играть в эту игру, однако она здорово облегчала жизнь и позволяла испытывать чувство превосходства, ведь никто не понимал, о чём они говорят с Чонином, и что всё это значит.

Когда они уходили со сцены друг за другом, Чонин поравнялся с ним на секунду. В течение этой секунды горячие пальцы коснулись бедра, провели линию по внутренней стороне ладони. Хань на миг ухватился за большой палец Чонина, удерживал лишь какое-то жалкое мгновение, чтобы неохотно отпустить и проводить Чонина жадным взглядом.

Шум, беготня, кучи одежды, долой грим с лица, и суматоха опять. Вместо грима - лёгкий макияж, инструкции от менеджера, затем выпросить бутылку воды, забиться в машину, с сожалением отметить, что нужного человека в этой конкретной машине нет и не будет. Улыбаться только потому, что в памяти осталось «три» и «да».

- Ты в порядке? - Тао протянул ему бутылку с водой. Непочатую. Хань забрал её и свинтил крышку, потом выдавил из себя улыбку и кивнул. Он пил воду, глядя в окно. И видел прокативший мимо фургон. Там, за стеклом, закатным отблеском промелькнула слабая улыбка Чонина.

Если бы они жили иначе и встретились при других обстоятельствах, на что это походило бы? Или этого не существовало бы вовсе?

В последнее время Хань задавал себе слишком много сложных вопросов.

«Лучше вопросы, чем сожаления», - так сказал ему Чонин в конце мая, когда им удалось остаться наедине на три с половиной минуты.

Сейчас Хань всё ещё не видел разницы между вопросами и сожалениями. Разве это не одно и то же? Наверное, нет. Потому что так сказал Чонин, а Хань доверял его суждениям.

Хань вообще считал Чонина одним из самых умных и трезвомыслящих людей в своём окружении. Парадоксально, но, тем не менее, именно одержимый танцами человек чётко расставлял акценты в жизни, хоть и жил на свете меньше, чем Хань.

О трезвомыслии Чонин забывал лишь тогда, когда уходил в танцы с головой. И, кажется, только Хань знал наверняка, что Чонин продумывает всё наперёд. Например, он подозревал, что «Камон» уже окупил себя, хотя обычно на это уходит в среднем год, подозревал, что это не единственное, к чему Чонин приложил руку, потому что Чонин прекрасно знал о себе всё и понимал, насколько зыбок мир шоу-бизнеса - он в этом мире варился куда дольше, чем Хань. Он вообще знал слишком много такого, что обычно не выносят за пределы компании, да и в самой компании тщательно скрывают и умалчивают. Иногда Ханю казалось, что Чонин знал об изнанке шоу-бизнеса больше, чем Чунмён. Ну или они оба знали всё, только Чонин никогда не отличался наивностью и легковерием, и ничего не пускал на самотёк. А ещё он слишком мало говорил. Точнее, он никогда и ничего не говорил о том, что знали он сам и Чунмён.

Пожалуй, лучшее время было, когда Хань и Чонин вдвоём появлялись на публике и оставались «лицами» EXO. Приходилось трудно, потому что Чонин сам по себе замкнутый и не особо разговорчивый, закрытый. Хань тоже мог похвастать скрытностью, но он хотя бы умел дарить комфорт и располагать к себе людей. С Чонином это почти не работало. Чтобы его расшевелить, Ханю пришлось приложить усилия, зато потом они окупились. Молчаливая, но надёжная поддержка Чонина стоила всех затраченных на налаживание отношений сил. Чонин оставался тихим и спокойным, казался отстранённым, но он понимал Ханя лучше, чем кто-либо ещё. И лучше, чем кто-либо ещё, он вёл Ханя за собой через лабиринт СМ и шоу-бизнеса, минуя капканы и ловушки, не позволяя сделать неверный шаг и оступиться.

Поначалу Хань не всегда это понимал, понял примерно год спустя, когда вдруг осознал, насколько Чонин безупречен в глазах всех, кто смотрел на EXO. Никаких серьёзных зацепок ни в сценическом, ни в реальном образах, никаких тёмных пятен, с помощью которых можно вывалять в грязи имя айдола. Никаких эксцессов и скандалов, ничего такого, на чём можно сыграть против Чонина и EXO в его лице. «Идеальный Кай». Все попытки навредить ему были высосаны из пальца, не стоили выеденного яйца и лишь веселили всех. Умело расставленные компанией акценты и безупречное поведение Чонина позволяли СМ играть им и выигрывать. Точно так же, как они играли каждым из двенадцати.

С одним это, правда, не прокатило.

«Мы все - камешки на доске для игры в падук*», - так тоже говорил ему Чонин. Для себя Хань перевёл падук в вэйци и принял это как данность.

«Ты любишь сражаться? Это всё равно что придумать стратегию и выигрывать бой за боем. Нет мечей и стрел, нет солдат и кровавой мельницы, внешне всё по-другому… Это лишь антураж, но суть остаётся той же, понимаешь? Просто пока нужно в этом жить. Жить внутри игры».