Сердце в заложниках

Волна дрожи сковывает тело. Раздается легкий щелчок – дверь вот-вот распахнется. Приняв решение, я быстро и бесшумно прячусь в ванной комнате, расположенной ближе всего к входной двери. Возможно, у меня будет шанс незаметно выбраться наружу. Пытаюсь запереться изнутри, чтобы выиграть себе время, но шаткий замочек предательски не закрывается. Менять укрытие уже поздно.

Прижимаюсь спиной к двери и обращаюсь в слух, разбирая тихие шаги по квартире. Все мои кошмары становятся действительностью, ощущение неизбежности погони обретает реальность. Оцепенение охватывает тело, когда шаги раздаются все ближе. Я никак не могу понять, сколько человек в квартире – ужас мешает соображать. Я пытаюсь придумать, как мне убедиться, что рядом с дверью никого нет, и выбежать на лестничную площадку.

С губ против воли срывается резкий вдох. Я тут же зажимаю рот ладонью, зажмурившись. Шаги по ту сторону двери затихают. Меня колотит с такой силой, что я крепче сжимаю рукоять ножа, лишь бы он не выпал и не создал шум. На всякий случай бесшумно отступаю от двери и прижимаюсь спиной к стене рядом с ней, заняв более выгодную позицию для атаки.

Дверь тихо открывается, мужской силуэт делает шаг вперед и тянется к выключателю, чтобы зажечь свет. В эти мгновения я не дышу.

А потом нападаю на противника почти вслепую, с криком, так отчаянно и яростно, словно готовлюсь драться насмерть.

От сильного толчка в сторону я теряю равновесие и падаю лицом на угол старой тумбы, отчего боль в разбитой губе на несколько секунд меня ослепляет. Нож со звоном падает на кафельный пол. Я почти вслепую порываюсь к двери, все еще надеясь выбежать из квартиры, однако сильные руки хватают меня сбоку и заставляют опуститься на пол.

– Тихо!

Я наконец замираю, услышав этот голос. Адреналин вымывается волной облегчения, которая прокатывается по всему телу слабостью. Рыдания вырываются изо рта, как вода из прорванной плотины, державшейся на последней веточке.

– Делайла, это я. Тише…

Хартман неловко обнимает меня и прижимает к себе в успокаивающем жесте. Он долго не отпускает меня, прислонив мою голову к своей груди, и я позорно пользуюсь секундами утешения. Хотя даже не уверена, что этому человеку можно сейчас полноценно доверять. Что он здесь делает?.. На чьей бы он ни был стороне теперь, сам факт того, что Хартман нас нашел, заставляет делать лишь печальные выводы. Но по крайней мере… он жив.

Я с трудом беру себя в руки и затихаю. Хартман поднимается на ноги и помогает мне встать. Отводит меня на кухню, почти заставляет сесть за стол и наливает стакан холодной воды, требуя выпить. Я делаю большой глоток, пока зубы выдают дробь по стеклу. От этого меня разрывает нервным смехом. Хартман внимательно смотрит на меня, изучая, и чуть наклоняется.

– Давно ты в таком состоянии?

– С того дня, как это все случилось, – шепотом отвечаю я и поднимаю взгляд в упор. – Где Оуэн?

– Это я у тебя спросить хотел. – Хартман хмурится и оборачивается на входную дверь. – Куда-то пропал и не предупредил тебя? Ничего, мать его, нового.

Хартман подходит к другой стороне кухни и быстро находит в ящике аптечку. Пока я смотрю на него с подозрением, Хартман возвращается ко мне, садится на корточки напротив и жестом просит убрать стакан ото рта.

– Делайла, – строго произносит он, заметив упрямое несогласие в моем взгляде.

Понимаю, Хартман хочет помочь. Понимаю, что мое сопротивление отчасти глупо. Но я не отмахиваюсь от дискомфорта и неприятного смущения ради того, чтобы не выглядеть дурочкой в чьих-то глазах.

– Нет, – отвечаю я с такой же твердостью и непоколебимостью.

Хартман смотрит мне в глаза тяжелым, изучающим взглядом. А потом отходит в сторону. Я достаю медикаменты и наскоро обрабатываю ссадину на губе, вслепую.

Торопливые шаги доносятся с лестничной площадки. Хартман медленно из-за ремня достает пистолет и снимает его с предохранителя, поднимая прицел в сторону приоткрытой входной двери.

Оуэн влетает в квартиру и тут же замирает, уставившись на Хартмана. Тот опускает пистолет и отступает в сторону, закрывая за Паркером дверь. Ничего не говоря, Оуэн неотрывно смотрит на ссадину на моей губе, быстро подходит ко мне и сжимает в крепких объятиях.

– Прости, что так долго. Что случилось?..

Я прижимаюсь к нему так крепко, как только могу, и зажмуриваюсь. Уже абсолютно не хочется устраивать никакой разбор полетов насчет связи…

– Ничего… глупая случайность.

– Где ты был? – Хартман облокачивается на кухонную панель.

– За мной следили, еле сбросил хвост. – В глазах Оуэна я читаю гнев и напряжение. – Пришлось побегать по району. Не знаю, кто именно это был.

Хартман кивает, ничуть не удивившись, и тяжело вздыхает:

– Поэтому я здесь.

Оуэн нехотя отпускает меня и оборачивается к своему бывшему руководителю, внимательно и напряженно смотря на него. Кажется, Хартман уже готов начать рассказ, но почему-то он замолкает, смотря на нас.

– Черт, я рад, что нашел вас обоих живыми, – выпаливает он тихо.