Сердце в заложниках

Оуэн молча подходит к нему и порывисто обнимает, похлопывая по спине как-то по-братски. Хартман так и стоит столбом, лишь под конец немного неловко хлопнув Оуэна по плечу. Я едва заметно улыбаюсь, наблюдая за ними.

– Как ты нас нашел? – спрашивает Оуэн, отстранившись.

Хартман печально ухмыляется.

– Так же, как нашли PJB. Они бросили на это огромные силы.

Лицо Оуэна стремительно мрачнеет, челюсти напрягаются, а на шее проявляются жилки. Я же пытаюсь понять, чего во мне больше: ужаса от того, что наш побег под угрозой, или отчаяния, что PJB теперь несет для нас угрозу еще большую, чем люди Карла.

Однако следом Хартман произносит то, от чего мне становится трудно дышать:

– Они открыли настоящую охоту на тебя, Оуэн. И преуспели в ней. Мне пришлось очень постараться, чтобы опередить их, но у нас не больше одного дня форы. – Он тяжело вздыхает и окидывает нас двоих тяжелым взглядом. – Они ищут вас как соучастников нападения. Оуэн оказался в списке подозреваемых из-за смерти Кейда Купера и за то, что всю свою карьеру выражал недовольство по отношению к руководству. Делайла – за связь с Карлом Мерфи и свой визит в момент нападения. Я не смог доказать вашу непричастность. В общем… надеюсь, вы готовы.

Глава 22: Последнее дыхание

Оуэн

– Я тоже в розыске у PJB? – шепотом переспрашивает Делайла, будто надеется, что тут просто какое-то жуткое недоразумение.

Мне хочется целиком спрятать ее в объятиях.

– Как единственная, кто может помочь добраться до Карла Мерфи, – тяжело кивает Хартман. – Оуэна ищут по большей части из-за смерти Кейда Купера. Некоторые камеры… записали фрагменты происходящего, но речь там не разобрать. Кейда считают юным героем, погибшим в попытках остановить виновных. – Хартман замолкает, раздраженно потерев лицо ладонью. – На записях видно, как Оуэн толкает парнишку под обломки. Ваш дальнейший побег только убедил всех в вашей причастности к нападению. Это целый перечень нарушений по протоколам. А так как Оуэн владеет довольно большим объемом информации о делах PJB, конкретно о деле Мерфи… розыск ведут очень активно. Его отправят под трибунал. Некоторые члены из головной структуры PJB уверены, что Оуэн вообще руководил всем нападением.

На губы сама собой лезет мрачная усмешка. И все это только потому, что я прославился своим свободолюбивым характером и критикой в сторону вышестоящих. У них нет прямых доказательств моей причастности к ублюдку Мерфи, а единственные найденные записи они восприняли удобным для себя образом. Правда ли, что там был хреновый звук, и наш разговор было не разобрать? Сомневаюсь.

Не то чтобы я ожидал от корпорации чего-то другого, но злость все равно пробирает до костей. Возможно, она вызвана лишь отчаянием, поднимающимся к моему горлу.

Внезапно Делайла выступает чуть вперед и задает Хартману вопрос в лоб:

– Почему ты вообще здесь? Почему хочешь нам помочь?

Понимаю ее подозрения насчет Хартмана. Сейчас кажется, что петля западни затягивается вокруг нас и готовится сдавить шею, относиться ко всему удается только настороженно, рассматривая события через призму подозрения и боевой готовности.

Хартман долго молчит, глядя на Делайлу. А потом, к моему удивлению, отводит взгляд и не смотрит даже на меня.

– Не привык бросать своих людей. К тому же… Ангела с ума сходит от переживаний. – Прерывисто вздохнув, Хартман серьезно смотрит на меня. – Я не одобряю то, что сейчас происходит. Вы такие же жертвы этой истории, как и все раненые и погибшие. И если мне удастся вам помочь, мне будет немного спокойнее. Это все, что я могу сделать. И все, на что имею возможность повлиять.

Я никогда раньше не задумывался, каково приходится таким людям, как Стилл. Не тем бедным молодым бойцам, которых я привык жалеть, а некоторым руководителям, прекрасно понимавшим, что приказы, поступающие от еще более «высоких» господ, абсурдны. От руководителя к руководителю, от начальника к начальнику… далеко не все они были сволочами, и я знал это не только на примере Хартмана. Но только смотря на него сейчас я задумался, как все происходящее переживалось кем-то вроде него. Не иметь никакой возможности противиться политике организации и при этом нести огромную ответственность за своих людей, выжимать из себя все соки, лишь бы обойтись наименьшими жертвами… от одних только мыслей об этом мне становится не по себе.

Я понимаю, почему Хартман Стилл сейчас находится здесь. С нами. И не удивляюсь тому, что он решает нам рассказать еще:

– Когда мы разминулись тогда, на базе, я вернулся в восточное крыло и нашел еще несколько выживших. Возвращался туда трижды, пока была возможность, но мне не удалось спасти всех, кого я заметил.

Кто бы сомневался, что он не побежит к выходу, как мы договаривались.