Сердце василиска

– Сомневаюсь, – хмыкнула я. – Но мы скоро встретимся, я собираюсь ехать к нему.

– Уверен, это будет сюрпризом, – пробормотал дворецкий.

Вредные драконы рассмеялись в моей голове, а я дернула подбородком, отгоняя не слишком приятные картины грядущей встречи. Дитер умеет быть несносным, если того захочет. Особенно когда идут наперекор его воле.

– Он был здесь? – поинтересовалась я.

– Нет. Но посылал за снадобьем, ускоряющим заживление ран, – ответил дворецкий.

Я подпрыгнула от радости. Значит, действительно в замке есть коллекция лекарств и противоядий. Только бы найти ее!

– А вам известно, где Дитер держит лекарства и яды? – задала я главный вопрос.

– Нетрудно догадаться, – усмехнулся Кристоф и посмотрел наверх.

Я проследила за его взглядом и увидела рамы, лишь недавно избавленные от глухих ставен и выкрашенные в белый цвет.

Комната, где Дитер хранил портреты родителей. Запретная комната.

Капитана оставили в гостевой, положив на кровать. А мы с Кристофом поднялись наверх. Замок после реконструкции выглядел куда светлее и воздушнее, в стрельчатые окна лился солнечный свет, пылинки плясали в воздухе, как золотые искры – те самые, которые я привыкла видеть в глазах Дитера. Горьковатый коньячный аромат мешался с пряным запахом, и сердце заныло: так пахнет дома.

– Какие еще новости, Кристоф? – с жадностью спросила я, распахивая двери, теперь не запертые на замок.

Книжные стеллажи были вычищены, портрет матери висел напротив портрета отца, и косые раны на холсте оказались теперь аккуратно заклеены. Простил ли Дитер старого герцога? Если и нет, он сумел переступить через свою гордость и все-таки сохранил память о нем.

– Кроме того, что прилетал адъютант его сиятельства? – поскреб подбородок Кристоф, шаркая по паркету. – Пожалуй, никаких. Выжидаем, как в осаде. Слухи разносятся со скоростью молнии, но грохочет пока в отдалении, здесь только эхо. Да вот разве что наш конюх сбежал тогда же, когда арестовали ее величество.

– Конюх? – переспросила я, и меня неприятно кольнула догадка. – Якоб?

Кристоф закивал:

– Ага-ага. Поговаривают, его видели спешащим к фессалийской границе. Может, хотел сбежать в Кентарию, а может, и сгинул без следа. Туда ему, подлецу, и дорога.

– А что сама королева?

– О ней и вовсе ничего не известно. То ли умерла в заточении, то ли сбежала. Поговаривали, будто у кентарийского вождя появилась могущественная ведьма, которая и посылает на наши земли черных всадников.

– Думаете, это королева? – напряглась я.

Кристоф пожал плечами:

– Слухи по ветру носятся, а правда или нет – кто скажет?

Замолчал и, кряхтя, потянул за секретный рычаг. Часть стены отъехала в сторону, открыв темную нишу с многочисленными полочками. Я вспомнила, что похожая конструкция была в королевском дворце. Так я смогла доказать, что королева обладает колдовскими зельями и подливает одно из них королю в пищу.

Колдовской тайник.

– Вы знали о нем, Кристоф? – полюбопытствовала я.

Дворецкий утвердительно кивнул:

– Семье Мейердорфов я служу не первый год, помню еще старого герцога. Большой любитель экзотики, он был помешан на ядах. Выписывал зелья со всех концов земли. Герр Мартин продолжал традицию отца, но недолго. Когда его сиятельство Дитер завладел замком, то хотел опустошить этот тайник, но передумал. Воображал, что с помощью зелий сможет избавиться от проклятия василиска. Но избавился все-таки благодаря вам, фрау Мэрион.

– Не до конца, – рассеянно откликнулась я, осматривая полки. Все снадобья были подписаны: какие-то – убористым, едва ли не женским почерком, какие-то – размашистым, а некоторые – четкими буквами самого Дитера. – Сила осталась, но теперь Дитер умеет ею управлять. Я только беспокоюсь за нашего…

«…ребенка», – чуть не произнесла, но закусила губу. Незачем Кристофу это знать. Так же как и про Оракула, и про вещие сны, и про духов-драконов, затаившихся в моем кулоне и иногда болтающих в моей голове.

– Я слышала, от яда тварей из Туманного лога поможет вытяжка из зоба птицы джэнь… – Я принялась выставлять пузырьки на стол. – Помогите же, Кристоф!

Склянок было много. Пузатые и вытянутые, прозрачные и мутные, всех цветов, размеров и форм.

– «Слизь миррской жабы», – читала я вслух. – Фу! Вот пакость, должно быть! А это? «Толченые корни мандрагоры». «Почки синей ивы». «Язычки василиска»… – Я замерла, разглядывая бурый порошок на дне грязноватого флакона.

«Осторожней, госпожа! – предупредил Умник. – Здесь двойное стекло, но малейшая трещина может грозить вам необратимыми последствиями!»

Я вспомнила окаменевшую руку королевы и быстро поставила флакон на место. А вот на другом, стоявшем в глубине, обнаружила знакомые альтарские иероглифы и под ними дублирующее название: «Вытяжка из зоба джэнь».

– Вот оно! – ликующе воскликнула я и подняла к свету склянку, внутри которой плескалась густая ярко-зеленая жидкость. – Я нашла, Кристоф! Теперь скорее, нужно дать капитану Фа противоядие!

Мы поспешно спустились вниз. Капитан Фа еще дышал, но, увы, в себя не приходил.

«Хозяйка, вы знаете, сколько капель давать больному?» – спросил Забияка.