Сердце василиска

– Я думал, – со вздохом продолжил Дитер, – что ты самая вздорная… непослушная… из всех женщин, которых я когда-либо знал! И так… беспокоился, когда мне сказали… что ты… пропала…

Он застонал, когда я взялась за его горячую плоть и стала гладить медленно и сладко, подаваясь навстречу и целуя красиво очерченные губы.

– Тебе рассказали крестьяне? – спросила я, лаская языком уголок его рта. – Что я… что мы… поехали в замок?

– Да, – выдохнул Дитер и одним резким движением раздвинул мне ноги. – Ох, Мэрион…

– Эй, не раздави меня! – засмеялась я. – Со мной теперь нельзя быть таким грубым.

– Это еще… почему? – сквозь зубы выцедил он.

– Скажу потом, – улыбнулась я, сама приподнимая бедра и разводя их в стороны. – Прошу, любимый… будь нежен!

Мой генерал наклонился и поцеловал меня в губы, я перехватила и умножила его стон, когда Дитер вторгся в меня, уже ожидающую, уже наполненную жизнью. И задвигалась вместе с ним, шепча на ухо нежные слова, вскрикивая, кусая губы, сначала упрашивая быть осторожней и нежнее, потом прося сильнее и глубже, отдавая себя без остатка. Волны блаженства качали нас, подкидывали к теплу и солнцу, мы по капле выдавливали свое одиночество, тоску и страх, насыщаясь любовью и жаром. И потом, на пике наслаждения, когда я почувствовала, как Дитер напрягся, я сжала его ногами и простонала:

– Не бойся… теперь можно… прошу…

И вскрикнула, ощутив горячую пульсацию внутри, а после расцвела сама.

Мы лежали, тяжело дыша. Дрожали от пережитого наслаждения, целовались, не в силах отпустить друг друга. У Дитера были счастливые глаза: я видела себя в его зрачках, и золотые искры сияли над моей головой, точно нимб.

– Ты… уверена, пичужка? – спросил он, гладя меня по животу. – Я имею в виду, что мы и в прошлый раз не предохранялись, и вот теперь…

– Уверена, – улыбнулась я, целуя его в кончик носа. – Я никогда не была столь уверенной, как сейчас.

– И не боишься забеременеть в такое время? – спросил Дитер. – Я ведь снова скоро уеду, и эта война… мы еще ничего не решили с кентарийским вождем, поэтому…

– Волков бояться – в лес не ходить, – перевела я на фессалийский давнюю поговорку. – И я не боюсь, любимый, потому что – уже.

– Ну, тогда все хорошо, – улыбнулся генерал и обнял меня, устремив глаза в потолок. – Ты знаешь, этот вождь очень упрям, но мой кузен не менее упрямый. И, кстати, я так и не встретился ни с одним из черных всадников. Мы стоим в дозоре на самой границе, и еще ни разу… – Тут он моргнул. Повернул ко мне вытянувшееся лицо, глаза стали круглыми и осмысленными, а брови сдвинулись к переносице. – Погоди… что ты сказала только что?

– Я сказала, – терпеливо повторила ему, поглядывая весело и дразняще, – что не боюсь забеременеть, потому что уже беременна. Я жду ребенка, Дитер. Нашего с тобой ребенка!

– То есть ты…

Дитер замолчал, и я замолчала тоже, несмело улыбаясь и не зная, что еще сказать. По его потрясенному виду нельзя было определить, обрадован он или расстроен, и я только слышала, как стучит мое сердце. Ожидание всегда так тревожно и утомительно.

– О господи, Мэрион, – только и сказал наконец муж.

– Ты… не рад? – осторожно спросила я.

– Я не рад?! – вскричал он, приподнимаясь на подушке. – Я – и не рад?!

Тут он вскочил и подхватил меня с кровати. Я верещала, брыкаясь в его объятиях, смеялась, пока он осыпал поцелуями мое лицо, шею, руки. Должно быть, мы забавно смотрелись со стороны – обнаженные, всклокоченные, но такие счастливые!

– Мэрион! – повторял мой генерал. – Неужели это правда, моя пичужка?!

– Это правда! – смеялась я. – Правда! Думаю, это произошло перед твоим отъездом.

– Если бы ты знала, как я тебя люблю! – признался Дитер, останавливаясь и прижимая меня к себе.

Я приникла головой к его плечу и улыбалась, прикрыв глаза. На душе было хорошо и тепло. Мой генерал держал меня легко, как пушинку, и осторожно, как самую хрупкую вазу.

– Я никогда не думал, что у меня будет наследник! – проговорил он. – Это лучшая награда, которую жена может дать мужу! Ты уже решила, как его назвать? Может, Якоб?

– Только не Якоб! – запротестовала я. – Фу! Разве ты не помнишь моего предателя-кузена? Как вспомню, так вся пупырышками покрываюсь!

Я передернула плечами, а Дитер засмеялся и поцеловал меня в ладонь.

– Мне нравится пупырчатая Мэрион, – хитро произнес он. – Тогда, может, Мартин?

– Достаточно с нас Мартинов! – рассмеялась я. – И вообще, с чего ты взял, что родится мальчик?

– А кто же еще?

– Девочка, глупый! – Я щелкнула его по носу.

Дитер качнул головой:

– Девочке будет куда тяжелее, если проклятие все-таки передастся по наследству. Ты уверена, что с ребенком будет все в порядке?

– С ним будет все в порядке, милый, – утешила его я, проведя ладонью по щеке. – Я легко переношу беременность, даже токсикоз прошел очень быстро. Думаю, в этом мне помогает оберег Оракула, который…

– Погоди… – Дитер нахмурился и опустил меня на постель. – Ты говоришь, что забеременела еще перед моим отъездом. Значит, весь этот маскарад… – он широко развел руками, указывая на мой сброшенный френч, – ты решилась на это, зная, что беременна?!