Сердце вдребезги. Измена

Так, что же делать с телефоном? Если Милославский напишет заявление о розыске пропавшей жены, а я не сомневаюсь, что он это сделает, местоположение легко определят. Без раздумий вынимаю аккумулятор и симкарту. Прячу его в ящик стола и иду в реанимационное отделение. Дежурный врач уже оказал помощь двум остальным пострадавшим женщинам. Иду в палату к Геле… Раньше она терпеть не могла, когда ее так называли.

– Как больная? – спрашиваю, вбирая в голос всю твердость, на какую способен.

На самом деле мне хочется обнять ее… Улыбнуться до ушей, утонуть в омуте теплых, карих глаз. Сколько раз я хотел ее увидеть… Но Макс и близко меня к ней не подпускал. Прогнал, когда я явился к ним домой без приглашения. Наверное, он был прав? Я поступил бы так же… Что на меня тогда нашло? Она ведь даже толком не объяснилась… Просто объявила нашей общей компании, что они с Милославским женятся. А мне не удосужилась сказать об этом лично… Помню, как хватал воздух пересохшими губами и делал вид, что радуюсь со всеми…

– Лина? Открой глаза, ты меня видишь?

Она морщится и пытается подняться. Вынимаю канюли из ее ноздрей и внимательно прищуриваюсь. Она стала еще красивее… Даже сейчас, с синяками и повязкой на голове. Те же большущие глаза и маленькие полные губы.

– Я… Где я… И где Макс… Прости, что я не позвал тебя на свадьбу…

Черт… Дело куда хуже, чем кажется. Она помнит события далекого прошлого. Меня молодого и себя… Макса – другого, того, что остался в прошлом. Не изменщика и шантажиста.

– У тебя ретроградная амнезия. Такое бывает после травм головы. Все скоро пройдет.

– Богдан, послушай… Что мне делать сейчас? Я же должна связаться с мужем? Наверняка, он меня ищет? – всхлипывает Лина, крепко сжимая мою кисть.

– Выйдите, пожалуйста, – прошу медсестричку.

– Что случилось? – шепчет Лина, внимательно всматриваясь в мое лицо. Какая же красивая… Больничная рубашка натягивается на ее груди, а соски горошинами проступают через ткань.

Столько лет прошло, черт… А я снова на нее реагирую… Словно их не было. Стерлись, истончились, истлели, оставляя прочной лишь связывающую нас нить. Я долго не мог ее забыть… Все думал, что ее муженек проявит себя раньше, и она снова станет свободной.

– Есть подозрение, что твой муж тебе угрожал. И ты убежала, воспользовавшись услугами частного водителя. Ты ничего не помнишь? По закону я не имею права выдавать человека, находящегося в опасности.

– Что? Разве Макс бы стал? Ты говоришь правду, Богдан? Или все это розыгрыш?

– К сожалению, правду. Лина, тебе тридцать четыре, а не двадцать. И сейчас зима… Весна совсем скоро. Ты помнишь свою дочь?

– Н-нет… Я почему-то помню только тот эпизод. Как мы пекли картошку на берегу Ладожского озера. Я, Макс, Лера и Андрюша, ее парень. И все… Дальше все стерлось. И, как я стала мамой не помню. А у меня есть дочь? Господи…

Лина закрывает лицо ладонями и тихонько надрывно плачет.

Я притягиваю ее к груди и глажу по волосам. Дрожь ее худеньких плеч вмиг передается мне. И состояние беспомощности… Чудовищной неизвестности.

– Лин, серьезных повреждений у тебя нет. Ребра целые. Есть ушибы и травма головы, с этим я разберусь. А потом… Я предлагаю тебе кров и свою защиту. Пока все не устаканится.

– Какое чудо, что я попала сюда, Богдан, – улыбается она сквозь слезы. – Какой ты стал… Красивый, матерый, как предводитель волчьей стаи. Твоя жена не будет против моего пребывания у тебя?

– Ее нет, Лин. Я живу с сыном Юркой, ему десять. А Марина… Она умерла.

Глава 7.

Лина.

– Ну, как ты? Получше?

Я ведь оставила его в прошлом… Стерла из памяти словно ребром монеты. Карие глаза, широкие сильные плечи, почти черные, густые волосы… А теперь он снова стал самым близким человеком. Ну, как близким? Пока я лежу в его отделении… Потом я исчезну из его жизни, словно меня и не было. И наша мимолетная близость растворится в тумане Волхова. (Река в Великом Новгороде. Прим.автора)

– Да, спасибо. Ничего не болит. Совсем, – улыбаюсь и отвожу взгляд.

На мне больничная рубашка, нижнее белье и носки, которые принес мне Богдан. Купил в сетевом магазине вместе с зубной щеткой, шампунем и парой маек. Впрок. Чтобы хватило на неделю… Не представляю, что я буду делать потом? Без одежды, паспорта… Памяти, которая, к слову, подкидывает воспоминания из недавнего прошлого. Ужасающе-отвратительные…

– Вижу, что не все так безоблачно, как ты хочешь показать, Лин. Рассказывай, ты что-то вспомнила?

Вспомнила… Как мы целовались под старой акацией. Воздух дребезжал от ароматов сена, полевых цветов и печеной на костре картошке… А мы чувствовали себя самыми богатыми и счастливыми. Вы только подумайте – умудриться получить место в крупном кооперативе по переработке овощей. Тогда туда ехали все – студенты, школьники, мужики с периферии, желающие подзаработать. А лето было самым рыбным сезоном. С раннего утра мы работали, а после обеда были предоставлены самим себе.