Сердце ведьмы

– Нет, милорд. Это даже слишком много для меня. Вам не за что извиняться. Вы в своём праве и в своём доме. Я принадлежу вам, и вы совершенно спокойно можете мне диктовать и что надевать, и как себя вести. Считать мои платья неприличными, а меня саму невежественной и глупой. Я, если честно, шокирована вашими извинениями и не понимаю их причины.

– Мне не хочется тебя обижать, ты слишком необычная… Ты мне заморскую диковинку напоминаешь, боюсь ненароком сломать, не зная, как работает. Вот скажи честно, что утром надеть хотела?

– Позлить вас хотелось, это правда. Вы правильно просчитали. Но до утра это желание и пройти могло. Да и не знаю я, что носила ваша супруга.

– У неё были вещи, которые нигде, кроме спальни, она не надевала…

– Нет, такое я бы не рискнула надеть, вы зря испугались, Ваша Светлость. Да даже если бы надела, никто, кроме служанок, не увидел бы.

– Ты бы испортила мне настроение перед завтраком, мы бы поругались, потом ты могла отказаться есть… Я подумал, что мне проще извиниться сейчас, чем выяснять с тобой отношения утром.

– Милорд, мне порой кажется, что я сплю. Такие герцоги только в сказках бывают. Да и молва о вас как-то не вяжется с тем, что сейчас своими глазами вижу…

– Миледи, вы не спите. Молва обо мне не лестная, знаю, но как ещё можно управлять большим пределом? Так что другой молвы и быть не может. А семья это немного другое. И, если честно, я привык, что жена это действительно опора. Я любил супругу, да и Виктория меня любила… Когда она умерла вторыми родами, решил, что больше не женюсь, поскольку такой жены больше не найду. Вас взял в супруги исключительно из меркантильных соображений, но сейчас что-то мне подсказывает, что вы женой не хуже Виктории можете стать, главное, нам сейчас с вами общий язык найти. Ведь и в Писании подобных мезальянсов примеры есть. Вы не по положению умны и обаятельны, да и Его Святейшество не иначе как по прозорливости своей своё благословение нам дал…

– Про его святейшество не надо, милорд. Вы уж извините, но в его прозорливость я не особо верю. И в то, что жена неплохая из меня получиться может, тоже не особо верю. Характер у меня уж больно непростой для этого. Рано или поздно вам захочется на колени меня поставить, а мне проще кинжал себе в сердце воткнуть, чем на них опуститься…

– Однако я уже видел вас на коленях и неоднократно… Разве не так?

– Опуститься на них по доброй воле и по приказу это большая разница, милорд… Особенно для меня.

– То есть не встанешь на колени, если я тебе прикажу?

– Может, и встану, но вот поднимусь ли и какая поднимусь – большой вопрос…

– Понял, что имеешь в виду. Ты не простишь унижения. Но я не собираюсь тебя унижать, поверь. И если когда-нибудь прикажу встать на колени, это будет лишь для твоего блага, можешь не сомневаться.

– Хочется верить…

– Дорогая моя, я поклялся на венчании, что буду заботиться и делать всё к твоему благу. А вот в чем поклялась ты, если мысль о подчинении мне вызывает у тебя такое неприятие, я не понимаю.

– Милорд, то, в чём я клялась, вы слышали. И претензий у вас ко мне быть не может, поскольку я не только безропотно подчинилась всем вашим приказаниям, но даже сейчас не возражаю, хотя вы меня держите раздетой посреди спальни уже сколько времени. И в чём тут заключается моё благо, понять я тоже никак не могу, как ни стараюсь. Если только в том, чтобы я окончательно замёрзла и побыстрее отправилась вслед за вашей усопшей женой…

– Чёрт… Извини… Извини… – он порывисто шагнул к ней, обнял и прижал к себе. – Ты так красиво стояла, что я даже забыл, что ты раздета, а ты и впрямь вся холодная. Господи, какой я болван…

Он начал растирать ей плечи, потом подхватил на руки, отнёс на кровать и набросил на плечи одеяло. После чего проговорил: «Подожди немного, сейчас вернусь», и торопливо вышел.

Кутаясь в одеяло, Миранда проводила его настороженным взглядом. Поведение герцога сбивало с толка, она никак не могла понять своё отношение к нему и выстроить хоть какую-то линию поведения.

В душе царила неразбериха. Ясно было лишь одно: сбежать сегодня ночью уже точно не удастся. При этом оставалось неясным, нужно ли сбегать, в принципе, или всё же с герцогом удастся поладить к обоюдному с ним удовольствию.

Перспектива быть герцогиней ничего кроме иронической улыбки не вызывала. Миранда не представляла, как сможет следовать строгим правилам светского этикета.

Она, конечно, следовала ещё более строгим правилам, живя во дворце инквизиции, но тогда она знала, что это временно… И это здорово её поддерживало.

Хотя что ей мешает думать сейчас так же и готовить побег? Причём намного более хорошо подготовленный, чем сегодняшняя спонтанная попытка сбежать в никуда. Ведь ей ещё продумать надо, как забрать свой амулет, заполучить кота и не подвести под удар Стива…