Сердце вне игры

— Мне просто нравится, когда ты полностью моя, — шепчет он мне в губы. — Это преступление?

Я не могу не улыбнуться, потому что правда в том, что мне это тоже нравится.

Ноа через мгновение отпускает меня и наклоняется, чтобы помочь снять чехлы с моих лезвий. Я начинаю нервничать, и желудок трепещет, когда напоминаю Ноа, что никогда раньше этого не делала.

— Я знаю, — говорит он, сжимая мою руку. — Не волнуйся. Я отличный учитель.

Он отпускает меня и выходит на лед лицом ко мне. Затем откатывается назад, вытянув руки перед собой.

— Давай. Просто осторожно выйди на лед и оттолкнись от стены ко мне.

— Перестань двигаться! — требую я. — Ты уходишь слишком далеко.

Ноа смеется и поворачивает коньки так, что останавливается примерно в десяти футах от края катка.

— Хорошо. Просто держи ноги твердо на месте и отталкивайся руками. Это будет просто для того, чтобы ты почувствовала, каково это — скользить по льду.

Я глубоко вдыхаю, затем медленно выдыхаю, ставя одну ногу на лед, затем другую. Я немного покачиваюсь и тянусь, чтобы ухватиться за небольшую стену, окаймляющую каток.

Ноа ободряюще улыбается мне, и, потратив немного времени на то, чтобы стабилизироваться, я отталкиваюсь от стены и скольжу к нему, вытянув руки в обе стороны, чтобы сохранить равновесие. Я начинаю терять равновесие всего в футе или двух от него, но он тут же меня ловит. Ноа крепко держит меня за руки, чтобы я не упала до конца.

— Это было здорово! — восклицает он.

— Правда? — невозмутимо спрашиваю. — Потому что я чувствую себя такой же изящной, как малыш, который только начинает учиться ходить.

Он смеется.

— Что ж, я думаю, ты выглядела великолепно.

— Ты всегда так думаешь.

— Ты меня подловила, Подсолнух, — соглашается он, его голос становится тише, когда его взгляд скользит по мне.

Выражение его лица настолько голодное, что реагирует все мое тело. Соски, которые уже твердые от холода, напрягаются еще сильнее, и я кладу руки на его талию, чтобы успокоиться.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Что дальше?

Ноа качает головой, словно пытаясь отогнать миллион грязных мыслей, затем сжимает мои руки.

— Давай попробуем еще раз, только на этот раз вместо того, чтобы отталкиваться рукой от стены, я хочу, чтобы ты впилась носком одного из своих коньков в лед и использовала его, чтобы подтолкнуть себя вперед. Я буду там.

Он отпускает меня и откатывается примерно на десять футов, затем жестом предлагает следовать за ним. Я все еще немного нервничаю, но также полна решимости показать ему, что могу это сделать, поэтому втыкаю носок правого конька в лед и толкаю свой вес вперед. На этот раз двигаюсь быстрее и в итоге едва не врезаюсь в Ноа.

К счастью, он очень силен и стабилен на льду, поэтому легко меня ловит, и мы оба остаёмся в вертикальном положении.

— Потрясающе, — говорит он ободряюще. — Это было идеально.

В течение следующего часа или около того Ноа продолжает показывать мне основы, и со временем я начинаю улучшать свои навыки. В конце концов, я могу двигаться рядом с ним по катку, совершенно не теряя равновесия.

С наступлением ночи чувствую себя более уверенно, тем не менее, меня переполняет уважение, когда наблюдаю, как Ноа катается на коньках, как будто он был рожден для этого. Теперь я лучше понимаю, насколько это сложно, и не могу не смотреть на него с трепетом, когда он ускоряется и проезжает круг самостоятельно.

— На тебя действительно можно смотреть вечно, ты это знаешь? — говорю, когда он возвращается и берет меня за руку. — Ты чертовски хорош в этом.

Он ухмыляется, свет над катком отражается на его каштановых волосах.

— Спасибо. Я как-то даже и не думаю об этом. Катание на коньках — большая часть моей жизни, это как… второй я. Это будто у меня в крови.

— Всегда ли так было? Я имею в виду, ты вышел на лед, как только начал играть в хоккей?

Он отводит взгляд, и я вижу, что он немного смущается, когда говорит:

— Да. Я был практически рок-звездой с самого первого дня.

Я рассмеялась.

— И к тому же скромным.

— Ну, ты сама спросила! — он хватает меня за руки и кружит нас по льду. — И это не значит, что я тоже не тренировался изо всех сил. Просто с самого начала у меня была сильная тяга к фигурному катанию.

— Честно говоря, это потрясающе, — поддразниваю я, хлопая ресницами. — Я думала, что твоя огромная голова затруднит балансирование на коньках.

Он фыркает, тыкая меня в бок, а я дергаюсь, пытаясь сбежать от него.

— Ты сейчас дошутишься, Подсолнух.

— Да? — ускользаю от него, чувствуя себя достаточно смелой, чтобы попытаться откатиться назад, как он это сделал раньше, и отправила ему игривую ухмылку. — Или большая голова дает какое-то преимущество в хоккее? Ты…

Карма за насмешки над ним настигает меня почти сразу.

Мои ноги начинают раздвигаться, теряя равновесие. Когда пытаюсь прийти в себя, коньки выскальзывают из-под меня, и внезапно я падаю. Ноа в мгновение ока протягивает руку и ловит меня, но все происходит так быстро, что он не может устоять на ногах.

Мы падаем вместе, и он разворачивается, так что его тело оказывается под моим, смягчая мое приземление. Я тихо вскрикнула и рухнула на него сверху.