Сердце вне игры

— Доставляю тебя внутрь как можно быстрее и эффективнее. Другой вариант — трахнуть тебя в машине, но решил, что сегодня вечером мы уже достигли пика эксгибиционизма, — я протягиваю руку. — Ключи?

Ее тело дрожит у меня на плече, она смеется и роется в своем маленьком клатче, прежде чем вложить ключи мне в руку. Я открываю внешнюю дверь и вношу ее внутрь, затем направляюсь к лестнице и начинаю подниматься по ступенькам. Марго живет на третьем этаже, и когда обхожу площадку второго этажа, она слегка извивается в моих руках.

— Тебе не обязательно нести меня всю дорогу. Я, должно быть, тяжелая.

— Даже не чувствую тебя, — крепче сжимаю ее, скользя рукой по ее заднице. — Я мог бы нести тебя до моего пентхауса, не вспотев.

Она издает небольшой вздох в знак капитуляции, позволяя мне нести ее, и пользуется случаем, чтобы сделать небольшой жест «око за око», щупая мою задницу так же, как я бесстыдно лапаю ее.

— Знаешь, у тебя очень классная задница, — ее голос доносится откуда-то из-за моей спины. — Я никогда раньше не видела задницу хоккеиста вблизи, и это…

Марго насвистывает, а я смеюсь.

— Я рад, что тебе понравилось, — говорю я, когда мы выходим с лестницы, и иду по коридору к ее квартире. — Потому что я очень надеюсь, что это последняя задница хоккеиста, которую ты когда-либо увидишь вблизи.

Она не отвечает, но я чувствую, как реагирует на мои слова, ее бедра слегка сжимаются.

Возможно, было бы глупо говорить такие вещи, высказываться так решительно, но уже поздно скрывать свои чувства к этой женщине. Я не хочу ее пугать, но это, между нами, почти закончилось, даже не начавшись, из-за недоразумения и моей старой репутации. Я имел в виду то, что сказал ей в чулане уборщика. Меня никто больше не интересует, и не хочу, чтобы Марго когда-либо в этом сомневалась.

У нее на связке ключей есть несколько других, поэтому, повозившись с замком в течение нескольких секунд, я наконец опускаю ее, чтобы она могла найти нужный ключ и впустить нас.

В ту секунду, когда она открывает дверь, мои руки поднимаются, чтобы обхватить ее лицо, и наши губы сталкиваются, когда мы заходим.

Черт, я хотел сделать это с тех пор, как мы вышли из ресторана.

Нет, неправильно. Я хотел сделать это весь день.

Мы вихрем несемся по ее квартире, и я достаточно хорошо помню планировку, чтобы помочь нам добраться до спальни, хотя мы врезаемся в стену и по пути чуть не сбиваем с крючка картину в рамке. Ее спальня такая же уютная и обжитая, насколько помню, и, хотя никто из нас не удосуживается включить свет, уличные фонари снаружи проникают в нее довольно хорошо.

Она сбрасывает ботинки и куртку, и я тоже избавляюсь от обуви, прежде чем уложить ее на кровать и подползти, чтобы нависнуть над ней.

— Боже, ты даже не представляешь, как тяжело было не трахнуть тебя в «Le Bijou», — стону я, дергая подол ее платья. — Я серьезно подумывал о том, чтобы предложить всем присутствующим по тысяче долларов, чтобы они пошли домой до конца ночи.

— Думаешь, они знали, что ты со мной делал? — она немного приседает и тянется назад, чтобы расстегнуть молнию.

— Неа. Я единственный, кто знал. И от этого было куда горячее.

Я снимаю с нее платье через голову, а она поднимает руки, обнажая черный бюстгальтер и кружевные трусики. У меня сжимается живот, когда понимаю, что на ней одна из пяти новых пар, которые я отправил ей в квартиру, чтобы компенсировать разрыв первой пары.

Марго замечает, что я смотрю, и фыркает себе под нос, тянется ко мне и сбрасывает пиджак с моих плеч.

— Если ты их испортишь, ты должен будешь мне еще пять.

— Пять?

— Да, — она ослабляет мой галстук и снимает его. — Пять за одну пару. Такими темпами я буду плавать в дизайнерском нижнем белье. Это похоже на какую-то финансовую пирамиду.

Я смеюсь, почему-то одновременно забавляясь и дико возбуждаясь. Вот такой эффект она на меня оказывает. Расстегиваю ее бюстгальтер, освобождая великолепную грудь, и атакую ртом и руками, пока она расстегивает пуговицы моей рубашки.

— Я могу жить с этими условиями, — выдыхаю, прикусывая ее сосок и заставляя пищать.

Мы отстраняемся друг от друга на секунду, чтобы я мог сбросить с себя остатки одежды, а затем падаем обратно на матрас. Мой член тверд и ноет из-за нее, наши бедра соприкасаются, наслаждаясь кожей ее шеи и плеч.

— Презерватив, — выдыхает она, снова нащупывая мою задницу.

— Один есть в моем бумажнике. Подожди.

— Тумбочка.

Она указывает на тумбочку одной рукой, очевидно, сводясь к произнесению предложений из одного слова. На секунду я колеблюсь, разрываясь между необходимостью схватить презерватив, чтобы как можно быстрее проникнуть в нее, и абсолютным нежеланием перестать целовать ее.

Наконец нетерпеливая пульсация моего члена берет верх, и я отрываюсь от нее и подползаю к краю кровати, чтобы открыть ящик тумбочки.

В ту секунду, когда я это делаю, мои брови взлетают вверх.