Сердце Волка

В жилище было темно. Угол, занимаемый Фин-Кединном, теперь был пуст и аккуратно прибран, а вот в уголке, где жила Ренн, царил страшный беспорядок: ее спальный мешок был скомкан и весь усыпан стрелами, которые она не успела закончить… Ренн, конечно же, страшно разозлится, потому что он ушел без нее. Но попрощаться с ней он никак не мог.

И тут ему пришла в голову удачная мысль. Он выбежал наружу, отыскал плоский белый камешек, потом срезал с ближайшего вяза полоску коры, предварительно пробормотав слова благодарности духу дерева, и тщательно разжевал кору. Выплюнув красноватую кашицу на ладонь, он нарисовал на камешке свой племенной знак: две прерывистые линии, точно две цепочки волчьих следов; одна из линий посредине казалась разорванной, но этот пропуск не был частью знака – так Торак хотел изобразить маленький шрам у себя на щеке, чтобы Ренн сразу догадалась, кто это рисовал.

Закончив «послание», Торак на мгновение замер, уставившись на свои руки, красные от сока вяза. Прошлой осенью он точно так же перепачкался, когда давал Волку ИМЯ. Он тогда и волчонку лапы соком измазал, а потом просто в отчаяние пришел, когда этот дурачок принялся сок слизывать…

– Не думай о Волке! – во весь голос выкрикнул он. – Ни о ком из них не думай!

Пустая стоянка ответила ему насмешливым молчанием. «Что ж, Торак, теперь ты сам по себе».

Он торопливо сунул белый камешек под спальный мешок Ренн и выбрался на солнце.

Лес был полон птичьего гомона и до боли прекрасен. Но Торака это совершенно не радовало.

Закинув за плечо лук, он решительно повернул на восток, туда, где находилось самое Сердце Леса.

Глава 7

Тоска бежала рядом с Волком, точно один из невидимых собратьев по стае.

Он страшно тосковал по Большому Бесхвостому. Ему очень хотелось вновь увидеть его странную, лишенную шерсти морду, услышать его смешной, по-щенячьи неровный вой и эти странные звуки, похожие на лай или повизгивание, которые он издает, когда смеется…

Много раз Волк отбегал подальше от стаи и выл, призывая Большого Брата. Много раз бегал по кругу, не зная, как поступить, и разрываясь между зовом Горы и зовом Большого Брата.

Других волков – волков из его новой стаи – страшно удивляло подобное поведение.

«Но ведь теперь у тебя есть мы! – говорили они. – И, кроме того, ты еще так молод! Тебе столькому предстоит учиться! Ты даже охотиться на крупную дичь еще не умеешь – разве сможешь ты прожить в одиночку? Останься с нами!»

Они были сильной, дружной стаей, и бывали времена, когда Волк действительно чувствовал себя счастливым на Горе Большого Грома. Они устраивали веселые игры – например, «поймай-лемминга-в-снегу» – или прыгали в озера, распугивая уток. И все-таки эти волки совсем не понимали его.

Вот о чем думал Волк, бежавший к вершине своего любимого холма, куда долетали запахи Леса.

Отсюда до Леса нужно было бежать очень-очень долго, и все же, стоя на вершине этого холма, Волк легко улавливал и запах новорожденного козленка, от которого пасть у него наполнялась слюной, и острый аромат смолы, исходивший от сломанной ветром ели. Он слышал неторопливое чавканье кабана, валявшегося в болотце, и пронзительный писк детеныша выдры, свалившегося с ветки. О, как ему хотелось вновь очутиться в Лесу, рядом с Большим Братом!

Но как же ему вернуться туда?

Волка останавливала не столько мысль о том, что придется покинуть стаю, сколько страх перед Большим Громом. Большой Гром ни за что не позволит ему уйти отсюда!

Гром мог напасть на него в любую минуту – даже сейчас, когда наверху все ясно и тихо и не слышно его гневного дыхания. Большой Гром мог, наслав бурю, сровнять Лес с землей; мог наслать на Лес того Яркого Зверя, Который Больно Кусается и мгновенно обратить в прах деревья, скалы и даже волков. Он был всемогущ. И это Волк понимал отлично: ведь именно Большой Гром отнял у него родителей и братьев, когда он был еще совсем малышом, уничтожив всю стаю.

Он тогда отошел от Логова совсем чуть-чуть, на разведку, а когда вернулся, Логова как не бывало. И все волки – его мать, отец, братья, сестры – лежали в грязи мокрые, холодные и неподвижные. Большому Грому даже близко подходить не понадобилось, чтобы их уничтожить. Он просто послал с гор Быструю Воду, и она с ревом обрушилась на Логово и всех утопила.

В те дни Волк чувствовал себя страшно одиноким и ему очень-очень хотелось есть. А потом в его жизни появился Большой Бесхвостый. Он делился с Волком своей добычей, позволял сворачиваться клубком у него на груди, когда они ложились спать. Они вместе пели волчьи песни и играли шкурками убитых зверюшек. Большой Бесхвостый стал его братом.