Сердце Волка

Там за преградой из плавника, сложенной девчонкой-токоротом, которая усердно смачивала дерево тюленьим жиром, стоял… ВОЛК!

У Торака от ужаса защемило сердце. Трое против одного! Если Волк бросится на них, пытаясь ему помочь, они его точно убьют!

– Уфф! – по-волчьи предостерег его Торак. – Уфф! Уфф!

Волк насторожил уши, но не отошел. Он отыскал у самого края обрыва такое место, где девчонка-токорот еще не успела навалить плавника.

«Уходи! – попытался мысленно сказать ему Торак. – Ты мне помочь не сможешь!»

К счастью, ни Тенрис, ни токороты Волка пока не замечали. Все трое смотрели только на Торака.

– Что это ты такое говоришь, а? – сердито нахмурился Тенрис.

Недолго думая, Торак обвел глазами кольцо из китовых зубов и спросил:

– Эти зубы… они ведь принадлежали Охотнику, верно? Для чего они?

Тенрис, прищурившись, посмотрел на него.

– Чтобы творить заклятия, – сказал он и снова обмакнул кисточку в кровь. – Когда ты показал мне отцовский нож, я сразу заподозрил, что ты тот самый. Но мне нужно было в этом убедиться.

– И для этого пришлось умереть Охотнику?

– Какое мне дело до какого-то кита? Охотники ничего мне сделать не могут. – Искалеченной, похожей на коготь рукой Тенрис коснулся амулета, висевшего у него на шее. – Это скроет меня от любых глаз!

Торак вспомнил запрокинутое, со стиснутыми зубами лицо Детлана, страдавшего от невыносимой боли, когда Бейл укладывал в лубок его размозженную ногу. Даже если Детлан выживет, он навсегда останется калекой. И все потому, что Тенрису понадобилось «убедиться».

А Волк все принюхивался к тому узкому проходу, который шел по самому краю пропасти…

И Торак поспешил возобновить разговор с Тенрисом:

– Ты вроде бы сразу заподозрил, что я «тот самый». «Тот самый» – это кто?

Изуродованное лицо колдуна потемнело.

– Тот, кто уничтожил медведя.

Торак вздрогнул:

– Того медведя?

– Да. Это я его создал, – сквозь зубы пробормотал Тенрис. – Это я поймал злого духа и загнал его в ловушку – в тело медведя. А ты его уничтожил!

На мгновение Торак даже о Волке позабыл.

– Ты лжешь! – выкрикнул он. – Я знаю: создатель медведя был калекой. Хромым калекой! Бродягой!

Тенрис откинул голову и засмеялся. Все еще смеясь, он встал и прошелся вокруг костра, жалостно хромая.

– Легко, правда? Хотя, должен признаться, хромать мне здорово надоело.

Значит, это Тенрис создал проклятого медведя… который убил отца…

Торак вспомнил поляну, на которой они с отцом в ту последнюю ночь расположились на ночлег, и лицо отца, смеющегося над шуткой Торака. А потом – лицо умирающего отца…

– Это еще что такое? – оскалился Тенрис. – Никак слезы?

– Ты убил его, – прошептал Торак. – Ты убил моего отца…

И почувствовал, как токорот завязывает последний ремешок у него на лодыжке. Рванувшись изо всех сил, Торак пронзительно вскрикнул:

– ТЫ УБИЛ МОЕГО ОТЦА! – но вырваться не смог: ремни из сыромятной кожи держали крепко.

И тут из тумана стрелой вылетел Волк и прыгнул прямо на Тенриса. Но колдун успел схватить свой гарпун, а токороты, как пауки, разбежались в разные стороны, вытащили ножи и, размахивая ими и горящими ветками из костра, стали наступать на Волка с разных сторон.

– Волк! – крикнул Торак, дергаясь изо всех сил и пытаясь снять связанные руки с острого выступа, но теперь ему мешали еще и привязанные к плите лодыжки. – Уфф! Уфф! Уфф!

Но Тенрис уже метнул гарпун.

Волк высоко подпрыгнул, извернулся, и страшное зазубренное острие пронзило пустой туман.

Тенрис что-то пролаял своим токоротам, и девчонка ткнула горящей веткой в груду плавника на тропе. Пламя взвилось стеной, казалось, оно достает до небес. Размахивая горящими ветвями, токороты бросились на Волка, и тот, рыча, попятился – прямо к стене огня.

Казалось, гибель его неминуема, но в самый последний момент Волк резко развернулся и перепрыгнул через пылающий костер в том самом месте, где на самом краю пропасти еще оставался узенький проход. Токороты с горящими ветками в руках бросились за ним. И в тот же миг пламя с ревом взвилось еще выше. Ловушка захлопнулась. Выход с Утеса закрыла стена сплошного огня.

Тенрис бросил на землю гарпун и, повернувшись к Тораку, сказал:

– Все. Он ушел. Теперь сюда даже твоему волку не пробраться.

– И твоим токоротам тоже! – усмехнулся Торак. Было слышно, как оба токорота с грохотом спускаются со скалы вслед за Волком.

Тенрис пожал плечами.

– Мне они больше не нужны. – Он взял нож, лежавший у Торака на груди. – С остальным я прекрасно справлюсь и без них.

Торак чувствовал, что сердце его готово выскочить из груди. Волк ушел, да и сам он теперь отрезан стеной огня от всякой надежды на спасение. Даже если он высвободит ноги, даже если ему удастся снять с острого выступа связанные руки и скатиться с жертвенного камня – что дальше? Он попал в страшную ловушку: Утес неприступен, а его противник – взрослый мужчина, колдун, который к тому же вооружен ножом и гарпуном и намерен во что бы то ни стало убить Торака и съесть его сердце…

И все же сперва Тораку необходимо было выяснить одну вещь.