Сердце волка

Я яростно пыталась противиться его касаниям, но мои попытки сопротивления были такими же успешными, как недовольство котенка, которого умывает мама-кошка. Разница между мной и котенком была в том, что после умывания котенка всегда отпускают.

— Неужели, — пробормотала я, мотая головой и ощущая, что слезы струятся по лицу, шее, затекают в уши, — неужели воины свободного народа берут женщин силой?

Голос мой прозвучал так горько и жалобно, что Грэст, не прекращая своих действий, что-то рыкнул в ответ, но, увидев, что его не поняли, пояснил:

— Твое счастье, женщина, что я устал.

— Никогда бы не подумала, — пискнула я, и Грэст довольно осклабился, а я принялась лихорадочно соображать, что бы еще пискнуть, чтобы его отвлечь. Непонятно, на что я надеялась, но почему-то каждая отвоеванная секунда казалась дороже золота.

Грэст пристально посмотрел мне в глаза, словно вчитываясь в мои мысли.

— Пойми, когда нас найдут, на тебе уже будет мой запах. Ты будешь моей. И больше того — на нас обоих будет запах твоего желания. Еще ни один волк не знал неудачи с самкой. С человеческой самкой. Ты еще будешь молить меня о продолжении, изнывая от удовольствия.

— Не уверена, — пролепетала я, ощущая, как внутреннюю сторону бедер словно опалило огнем.

Грэст только ухмыльнулся в ответ и, довольно оглядев творение своих рук, отшвырнул листья в сторону.

Глава 3

Твердые, шершавые ладони заскользили по моему телу. Подушечками больших пальцев он надавил над ключицами, где-то в районе груди, сделал несколько надавливаний по бокам. Перешел на плечи и хорошенько сжал их с двух сторон, так что я подумала, он решил сломать мне кости. Но когда руки его, двигающиеся с молниеносной быстротой, оказались на талии, я ощутила сладкую истому в плечах и буквально оцепенела от такого открытия.

Что он делает с моим телом, если каждое его прикосновение словно отрезает меня от внешнего мира, погружая в мир собственного тела?

Теплые волны принялись омывать меня под самой поверхностью кожи, и все верхнее, то есть внешнее, показалось наносным и неважным, а измученное последними событиями тело, всеми этими походами-переходами-путешествиями на чьем-то плече, принялось оживать под умелыми касаниями оборотня.

Грэст погладил мои бедра по бокам, провел пальцами с внутренних сторон снизу-вверх, что заставило меня вскрикнуть и схватить его за руки, но он, казалось, даже не ощутил касания моих пальцев. Грэст с сосредоточенным видом осмотрел мой живот, довольно ухмыльнулся собственным мыслям, и его пальцы оказались чуть ниже пупка. Он осторожно погладил мягкую податливую кожу, нахмурился, словно примеривался, и надавил.

Я охнула — теплая, даже горячая волна хлынула по ногам, бедрам, до самых стоп. Я даже голову подняла, хлопая ресницами. Грэст встретился со мной взглядом и весело сообщил:

— Неудивительно, что вы, люди, такие слабые. Вы даже не знаете, куда нажать, чтобы кровь разогнать.

Я часто заморгала, а потом ухитрилась, уперевшись сзади на руки, выскользнуть из-под его ладоней. Усевшись, я быстро прикрыла грудь руками, поджала колени. Впившись в самодовольный подбородок Грэста яростным взглядом, я прошипела:

— А может, застой крови у нас, людей, потому, что наши тела не предназначены, чтобы на чьем-то плече сутками висеть, подпрыгивая и отбивая ребра.

Грэст смутился.

— Я был осторожен.

Я фыркнула.

— Не помогло!

И жалобно продолжила:

— У меня все болит.

«Еще несколько секунд передышки!» — пронеслось в голове.

Грэст выглядел озадаченным, даже затылок поскреб.

Но в следующий миг в его, чуть навыкате, желтых глазах мелькнула какая-то мысль, длинный нос дернулся, а тонкие губы зазмеились в усмешке. Я постаралась поджать ноги еще ближе и, лихорадочно пытаясь что-то придумать, чтобы отвлечь оборотня, принялась отползать. Но железные пальцы легли на мои лодыжки, а затем меня дернули назад.

Я проехала по земле и оказалась подмятой под сильное твердое тело. Он склонился к самому моему лицу, несколько секунд смотрел на мои губы. Железные пальцы легли на подбородок и нижний край губы, оттягивая ее. Грэст склонился еще ниже и чуть ли не выдохнул прямо мне в рот:

— Я тебя вылечу, Эя.

В тот же миг он привстал, а я поняла, что ноги мои разведены в стороны. Попытка свести их вместе наткнулась на твердое горячее тело оборотня. Грэст дернул уголком тонкого рта и, снова ухватив мои ноги за лодыжки, развел их шире.

Он снова склонился, вглядываясь в меня, но на этот раз он смотрел не на мое лицо.

Его глаза расширились и сверкнули дьявольским огнем, губы приоткрылись, а пальцы, которыми он продолжал держать мои лодыжки, еще сильнее сжались, так сильно, что я закричала. Едва ли Грэст услышал мой крик — с ним что-то происходило. Темные пряди волос встали дыбом. Рот дернулся, ноздри длинного носа хищно расширились. Оборотень словно надел вдруг маску безумца, опасного безумца. Мне отчего-то показалось, что его уши заострились еще больше.

Он сейчас примет полуформу, поняла я, цепенея от страха, практически теряя чувство.