Сердце ворона

– Тьма и Пепел! Неужели у вашего народа такая короткая память? Уже забыли мое милосердие, зеленокожие? – Не убирая с лица мрачной кривой усмешки, Деккер сделал шаг вперед, и только неимоверным усилием воли Грышган заставил себя остаться на месте. – Только моя доброта была причиной того, что шестьдесят лет назад твоих соплеменников не истребили до последнего орчонка мои воины. И теперь ты… – рука взметнулась, и туго обтянутый ослепительно белой, почти прозрачной кожей палец указал в грудь орку, – ты приводишь своих степняков на мою землю да еще смеешь мне угрожать? – Черный Лорд глухо и как-то совсем без смеха расхохотался – у орков от этого равнодушного хрипа похолодела кровь. – Тьма и Пепел, мне это нравится…

Некромант продолжал улыбаться, а орки начали медленно пятиться. На месте остался только Грышган.

– О, кстати! – Деккер с неподдельным интересом взглянул куда-то влево. – Вот, посмотри, например, на этот дом с обвалившимися ставнями и пробитой крышей. В нем умирает… нет, прости, уже умер от полученной у Стальных пещер раны твой верный товарищ! Я чувствую его, чувствую, как его покидает жизнь.

Грышган похолодел. Он до последнего надеялся, что Угрришат, его побратим, которого без сознания принесли из последнего сражения, выкарабкается и встанет с ним плечом к плечу в скором бою.

– А давай-ка мы его попросим к нам присоединиться, а, Грышган?

– Не трогай его! – Верховный Вождь рванулся вперед, вскидывая секиру.

– Стой! – Некромант, не отводя взгляда от дома, направил в грудь орку наконечник своего посоха. – Еще один шаг, и ты умрешь.

Грышган остановился, рыча, словно пес, которого держат на цепи в одном шаге от дразнящего его чужака, и с ненавистью глядя на закутанного в черную мантию Деккера. А тот медленно, лениво водил в воздухе рукой и что-то шептал, не отрывая глаз от дома.

Тут дверь с ужасающим скрипом открылась, и из-за нее неуверенной, как будто сонной походкой вышел вождь Угрришат Железный Сапог. Свой боевой топор он тащил по земле, оставляя в пыли две тонкие линии. Орки с ужасом смотрели, как тело их товарища тлеет прямо на глазах: сворачивается кожа, отпадают куски плоти. Зеленокожие зажали носы от мерзкого трупного запаха. А мертвец продолжал двигаться вперед, к Грышгану.

Некромант безучастно смотрел на это.

– Смотри, орк! Твой названный брат идет тебя убивать!

И тут Грышган не выдержал. Рыча во всю мощь своих легких, он что есть сил взмахнул секирой и опустил ее на плечо некроманта с расчетом разрубить того на две части.

Деккер в последний миг, не отворачиваясь от контролируемого зомби, подставил под удар орочьего оружия свой посох. Секира выбила из, казалось бы, тонкой деревянной трости сноп искр и отлетела назад. Некромант наконец посмотрел на Грышгана.

– Это мое последнее предупреждение, зеленокожие. Вам нечего делать в Дайкане. Забирайте награбленное, убирайтесь в свои степи, и останетесь живы.

Деккер отрывисто свистнул, нетопырь тут же сорвался с крыши и подлетел к хозяину. Неуловимое движение – и некромант был уже на спине своего зверя.

Улетая прочь, Черный Лорд даже не обернулся. Грышган смотрел вверх, в темное небо, а у его ног на глазах у застывших орков рассыпался в прах скелет побратима Угрра.

Верховный Вождь обернулся и посмотрел на соратников.

– Всем готовить орду к выдвижению! К заходу солнца в городе все должно закончиться, тогда пойдем мы и перебьем победителей. Передушим, как щенят. – Грышган зло плюнул в пыль, в то место, где только что стоял некромант. – И пусть Х’анан сделает так, чтобы это исчадие тьмы к нашему приходу было еще живо. Я сам убью его.

* * *

Стоя на выжженном холме под нещадно хлещущими по его мантии струями дождя, Черный Лорд вытащил из воздуха свое колдовское зеркало в оправе из остро торчащих шипов розы и поднес к глазам. Зеркало было разбито – по нему пошли трещины, разделяя его на множество осколков, в каждом из которых отражалось лицо Деккера. Лорд-некромант провел лишь пальцем по срезу, отчего на его коже выступила кровь. Багровая капелька смешалась с дождевой водой, образуя мутное пятно. В тот же миг жидкость начала растекаться по стеклу. Раздался легкий шорох, и зеркало впитало в себя ее всю. Осталась черная поверхность, гладкая и неповрежденная даже крохотной царапинкой.

На Предателя Трона из темных глубин зазеркалья глядел жуткий монстр: с белой, словно воск, кожей, вытянутым узким лицом и гривой иссиня-черных волос. Под нависающими дугами бровей зияли черные провалы, как у преступников, которым вырезали глаза за подглядывание. Переносица истончилась, а ноздри вывернулись и расходились в стороны в те моменты, когда Деккер делал вдох. Губы настолько истончились, что почти исчезли, а уголки рта, наоборот, приподнялись, образуя складки, слегка приподнимающие кожу у рта и выставляя напоказ острые, как у волка, клыки. Человеком это существо нельзя было назвать. Деккера Гордема уже давно нельзя было назвать человеком.