Сердце Запада

О, Эрлан громко плакала у гроба мужа три дня и три ночи, как и положено. И хотя у нее не было денег на подобающие похороны, она сделала все возможное, чтобы оказать Сэму Ву честь. Сожгла множество ароматических палочек со сладким запахом, дабы умилостивить богов, и ритуальных банкнот, нарисованных на красной бумаге, чтобы покойник мог вручить подношение правителю ада Яньло-Вану, откупаясь от наказания, и достойно жить среди духов. А два месяца спустя судьба подарила им сына. Сына, который будет жить, питая дух отца в мире теней.

Но те тысяча сто шестьдесят долларов, которые Эрлан хранила под кроватью в коробке из-под обуви, исчезли. Были унесены злым ветром в прерии или украдены черепашьими отпрысками — да будут их предки прокляты десять тысяч раз. И миссис Ву пришлось начать все сначала, чтобы заработать деньги на дорогу домой. Заработать деньги здесь, где китайцев презирали и третировали. В этой пустой земле, где места хватало для всех, кроме них.

Открытие прачечной представляло собой одно из немногих дел, дозволенных китайцам и требующих небольших затрат. Достаточно было купить мыло, лохани, утюг и стиральную и гладильную доски. Но в прошлом году городской совет издал постановление, что все прачечные должны платить по пятнадцать долларов в квартал за лицензию. Это называлось китайским налогом, поскольку немногие белые согласны были заниматься такой работой. При расценках два доллара за дюжину, Эрлан должна была прокипятить и прогладить девяносто рубашек, только чтобы внести проклятый налог.

Она лежала ночью без сна, подсчитывая в уме, дабы определить, сколько времени ей потребуется, чтобы собрать достаточно денег на билеты домой для себя и сына. По крайней мере ей больше не нужно возвращать Сэму Ву выкуп за невесту. Она заплатит свой долг другим способом — тем, что заберет с собой его кости и похоронит их в земле Китая, там, откуда муж был родом.

 Внезапно Эрлан получила по шее снежком, пославшим дрожь по коже из-за попавших под воротник стеганой куртки ледяных кристаллов. Она повернулась так быстро, что чуть снова не поскользнулась. За углом одной из шахтерских лачуг промелькнула тень, после чего Эрлан услышала издевательскую детскую дразнилку: «Китаеза, китаеза, в смолу перья окунем, он из города бегом!»

Эрлан покинула китайский район и находилась сейчас в «Уголке Дублина». Запахи здесь были другими: бекон, бобы и кофе. Но лачуги – такими же, сколоченными из старых крепежных балок и досок, натасканных из мусорных куч возле шахты.

Китаянка остановилась перед одной из таких хибар, и дверь опять широко распахнулась, прежде чем гостья успела постучать.

На пороге стоял Дрю Скалли. Он мгновение смотрел на нее, после чего кивнул и жестом пригласил войти. Его левая рука висела на перевязи, но в правой было достаточно силы, чтобы снять тяжелое коромысло с плеч Эрлан и осторожно поставить корзины на пол.

– Как он? – прошептала она.

– Пьян.

– Уже?

– «Уже» — неверное слово, миссис Ву. Он не просыхает с тех пор, как это случилось. Но с другой стороны, нельзя винить мужчину, который не желает благодарить Бога за то, что остался жить совершенно слепым. – Дрю провел рукой по губам, будто мог стереть горький привкус этих слов. – Он хочет, чтобы весь мир сдох, и в первую очередь он сам.

– Дрю! – проревел голос из задней комнаты, хриплый, горький и гневный. – Скажи ей, чтобы проваливала отсюда, слышишь, брат? Я не хочу ее видеть... Видеть. – Джере рассмеялся, но смех походил на звук рвущейся тряпки. – Проклятье! Проклятье!

– Я сказал ему, что вы придете, – прошептал Дрю. – Думал, так будет лучше. Он склонен к... насилию, когда удивляется. Несколько недель назад доктор окончательно снял бинты. – Ком встал в горле, и Дрю пришлось замолчать, чтобы проглотить его. – Зрелище не из приятных. – Дрю отвернулся, усиленно заморгав. – Уверены, что справитесь, если пойдете к нему одна?

– Это было ваше предложение, мистер Скалли.

Дрю глубоко вдохнул.

– Верно. Тогда я ухожу. Если он попытается вас убить...

– Не попытается, – сказала Эрлан. Она знала это наверняка, хотя ни в чем другом такой уверенности не испытывала. Джере – ее анчинтэ чурен, нежный великан-защитник, и он никогда не станет пытаться ранить ее.

В тот единственный раз, когда она видела Джере после несчастного случая, он лежал без сознания, а вся верхняя половина его лица была забинтована. А потом он упросил брата не пускать ее. Сейчас же они с Дрю Скалли вместе придумали этот план. Эрлан лишь надеялась, что задумка не станет ошибкой, поскольку не смогла бы вынести, если бы причинила Джере еще больше боли после всего, что он уже пережил.