Сердце Запада

Китаянка подождала, пока за Дрю закрылась дверь, и выкрикнула вежливое приветствие мужчине, находившемуся в задней комнате. Но пошла к нему не сразу. Эрлан принесла с собой немного травяного чая из жасмина, коры дикой вишни и корня бересклета и принялась заваривать его на маленькой кухонной плите. Ожидая, пока закипит вода, вдова Сэма Ву разговаривала с Джере. Она рассказывала о Сэмюэле, о том, как малыш научился переворачиваться и как только на прошлой неделе громко рассмеялся. Рассказала и об ожерелье из красного нефрита, которое Одноглазый Джек подарил Ах Той.

Поделилась забавной историей о Поджи и Нэше, которые на прошлой неделе напились в «Шпалоукладчике» и попытались поймать скунса.

Джере ничего не говорил. Но каждый раз, когда Эрлан останавливалась, чтобы сделать вдох, Скалли цыкал, и эти звуки напоминали чавканье лошадиных копыт по грязи.

Она процедила чай, вылила в пиалу и теперь больше не могла откладывать момент встречи.

Окно было зашторено, а лампа не горела, поэтому в комнате было темно. Джере сидел в плетеном кресле-качалке спиной к двери. Его растрепанные волосы свисали до плеч. В застоявшемся воздухе пахло кислятиной, а синюю полотняную рубаху мужчины покрывали пятна жира и застарелого пота. Подойдя к нему, Эрлан пожалела, что на ней не оперная маска. А затем вспомнила: Джере не может её видеть.

Когда-то его улыбка казалась широкой, как Лунный мост, но сейчас пропала. Когда-то он обладал силой десяти тигров, а теперь сидел на стуле целыми днями, позволяя мышцам дрябнуть и обвисать. Когда-то он был храбр, но сейчас утопил свой дух в виски.

Одна из голых сосновых половиц скрипнула под ногами Эрлан, отчего Джере повернул голову. И она увидела его глаза.

Когда-то его прекрасные глаза напоминали дождевое небо, а теперь на их месте были уродливые рубцы плоти.

Эрлан попыталась пошевелить губами и языком, что-то сказать ему, но не смогла.

Она сделала к Джере шаг, затем еще один. И протянула мужчине пиалу с чаем, ожидая, что тот возьмет ее, но опять вспомнив, что он слеп, чуть не всхлипнула вслух.

Миссис Ву подняла с его коленей сжатую в кулак руку, ту, которая не обхватывала бутылку виски, и приложила чашку к костяшкам пальцев.

– Убирайся! – прорычал Джере и выбил пиалу из ее руки. Посудина разбилась о стену, забрызгав побеленные доски темными пятнами чая. — Проваливай отсюда, китайская сука, и оставь меня к чертовой матери в покое! 

* * * * *

С трудом переставляя ноги и прижимая левую руку к груди, Дрю Скалли шагал по заснеженной дороге. В такую погоду кость болела как гнилой зуб. В первый раз перелом неправильно сросся, поэтому его руку заново ломали и накладывали гипс. Дрю даже не хотел думать о том, что будет, если кость снова срастется криво. Хорошо, что повреждена левая рука.

Желтый свет лился из окон салуна «Шпалоукладчик», оттуда же доносились бряцающие переливы банджо. Дрю сам отстоял не дальше прыжка блохи от того, чтобы зайти на огонек и купить себе выпить, а затем еще и еще. Присоединиться к брату в сладком, притупляющем боль утешении из бутылки.

Проходя мимо мясной лавки, Дрю отвернулся от свисающих с железных крюков на витрине кровавых кусков мяса. Один из шахтеров сказал Дрю, что в квершлаге, где взорвался заряд, пришлось посыпать негашеной известью, прежде чем возобновлять там работы.

Никакая сила на земле не вернет Дрю обратно в шахты. Страх в нем был таким сильным, что сейчас Скалли постоянно ощущал его. Ощущал вкус динамита и крови, и черной дыры в земле.

Дрю с трудом поднимался по холму сквозь падающий снег. Повернув на тропинку, ведущую к дому управляющего шахтой, он прошел мимо галдящей очереди мужчин, нанимающихся на работу. Соискателей было много. В последнее время на «Четырех вальтах» больше увольняли, нежели набирали новых горняков. Ходили слухи, будто залежи серебра исчерпались.

Рудничная контора занимала маленькую лачугу рядом с бараком-раздевалкой. Дрю спросил секретаря, сидящего за сделанным из пустых ящиков из-под динамита столом, можно ли увидеть управляющего. Служащий сказал ему присесть и подождать.

Скалли сел и оглядел комнату, заваленную образцами горной породы, холщовыми сумками, футлярами для хранения карт, сломанными часами и прессами для золотых самородков. Стены покрывали чертежи забоев, геологические карты и непристойные картинки из «Полис газетт». В помещении было холодно, но Дрю чувствовал, как по боку бежит ручеек пота.

Полчаса спустя секретарь поднялся и вышел из комнаты через входную дверь. Дрю встал и прошел через заднюю дверь, которая, как он предполагал, вела в кабинет управляющего. Скалли даже не постучался.

Владелец шахты сидел в кожаном кресле с высокой спинкой за столом из красного дерева. За его спиной висела вешалка из оленьих рогов о шести отростках. Высокие напольные часы, по циферблату которых как по орбите перемещались планеты, звезды и кометы, громко мерно тикали.