Сердце Запада

Рафферти разулся и, недолго думая, снял оружейный ремень. Хотелось хоть немного побыть с Клементиной без разлитого в воздухе страха и напряжения. Хотелось заставить ее улыбнуться и, если получится, даже посмеяться, поговорить с ней как мужчина с женщиной, как брат с сестрой… Нет, между ними никогда не возникнет таких отношений. Черт, смешно даже воображать, что они подружатся. Мужчина не станет дружить с женщиной, чья улыбка, смех и запах разжигают в нем такое желание, что кости мягчеют.

– Жди здесь, – строго сказал Рафферти псу. Атта-Бой с видимой радостью посмотрел на него, тяжело дыша из-за жары. – Жди здесь, – повторил Зак.

Собака заскулила и легла на берег, уткнувшись носом в лапы. Рафферти, поднимая брызги, перешел реку вброд и сел на травянистом островке рядом с невесткой. Но собравшись заговорить, сумел найти лишь мысли, а не слова или мужество, чтобы произнести их.

– Доброе утро, мистер Рафферти, – сказала Клементина.

Прозвучавшее приветствие не было особо радушным. Но лучше такое, чем достававшиеся ему прежде.

Клементина сидела, обхватив согнутые колени. Несмотря на жару, ее глухое платье было застегнуто до горла. Но рукава она все же закатала. Обнажившаяся кожа рук была бледной и нежной как яичная скорлупа. В сотый раз Зак задался вопросом, о чем думал Гас, привезя ее сюда. Это ведь то же самое, что поместить колибри в грязное гнездо жаворонка. Рафферти наклонился и потянул за леску, чувствуя, как та натянулась под водой.

– Какая у тебя наживка?

– Соленая свинина.

– Значит, ничего не поймаешь. Рыба клюет на мух.

Пока Зак говорил, красногорлый лосось взметнулся из воды, чтобы на лету поймать какое-то насекомое. Взгляд Клементины сосредоточился на кругах, оставленных прыжком. Рафферти читал мысли невестки, будто те были написаны у нее на лбу типографской краской. Она наверняка представляла, как насаживает на крючок волосатую отвратительную муху. Но Зак не хотел опять ошибиться, предполагая, что Бостон слишком брезглива, чтобы довести дело до конца. Надо отдать ей должное, смелости ей не занимать. Изнеженная дамочка упорно противостояла своим страхам, словно сбивая их выстрелами один за другим, как бутылки из-под виски с пня.

Кроме него. Он был единственным страхом, которому она не решалась посмотреть в лицо, и Зак думал, что знает тому причину лучше нее самой.

– Клементина… – Впервые он назвал ее настоящим именем, вкус которого на языке оказался душистым и сладким.

И снова Рафферти зацепил ее взгляд, но на сей раз смог удержать его. Губы женщины разомкнулись, словно она собиралась заговорить. Зак погрузился в глубокие мятущиеся тени в ее глазах.

– Чем вы занимались раньше?

Рафферти чуть не поперхнулся воздухом, устремившимся в легкие, когда он снова начал дышать.

– Когда именно?

Клементина скользнула сцепленными руками по ногам до босых ступней, опустив плечи, и неуверенно улыбнулась. Точь-в-точь молоденькая девушка. Ее ноги были очень бледными.

– До того, как приехали сюда, – сказала она. – До Монтаны.

Ему было до смешного приятно, что она хочет что-то узнать о нем. Рафферти почувствовал, как к щекам прилило тепло.

– В основном отслеживал рогатый скот, то есть день напролет проводил в седле под палящим солнцем и в удушающей пыли, а вечером ужинал чертовой тушенкой и кислым пирогом и засыпал в одиночку на холодной земле.

– Ха. – Клементина слегка выпятила нижнюю губку, отчего внутренности Зака скрутило в узел. – Думаю, вам нравилась такая жизнь.

Рафферти поднял взгляд. Она пристально смотрела на него – рот полуоткрыт, глаза глубокие и темные.

Жалостливый вой нарушил напряженное молчание.

Клементина перестала смотреть на Зака, и ее щеки окрасил слабый румянец. Она махнула тонкой рукой в сторону берега.

– Ваш бедный пес, – сказала она, и Атта-Бой запрокинул голову и снова завыл, как койот на полную луну. Уголки ее губ задрожали, норовя расплыться в улыбке. – Думаю, ему там одиноко.

Рафферти медленно выдохнул.

– Ты же не захочешь, чтобы псина перебралась сюда. Он катался в коровьих…нечистотах. И теперь от него несет как от помойки.

– Сильнее, чем от дохлого скунса? – подчеркнуто тянула слова Клементина, и на этот раз её лицо озарила мимолетная улыбка.

– Сильнее, чем от сапог овечьего пастуха, – медленно протянул Зак в ответ, и к его радости Клементина рассмеялась и парировала.

– Сильнее, чем от шляпы Энни-пятака.

Атта-Бой зарычал. Ниже по реке затрещали кусты. Краем глаза Рафферти уловил движущееся в тени деревьев пятно серого меха и замер. Обычно волки не отдаляются от стаи. Клементина, пока не видя зверя, шевельнулась рядом. Бросила взгляд на Зака и снова отвела глаза. Небольшие груди поднялись, когда она вдохнула.

– Мистер Рафферти, я…

Он накрыл ее рот рукой и сосредоточил взгляд на волке, который направлялся к ним довольно быстрой рысью.

– Тихо, Бостон.