Сердце запада

За Проездом, выходя окнами на Пото-авеню, а крыльцом на Проезд, стоял домик доктора Николсона с вывеской, обозначающей еще, что здесь еще и аптека. Обязанности аптекаря исполнял тоже доктор. В аптеке вы могли приобрести два или три вида микстур, несколько видов порошков и таблеток и два типа мази, одна из которых называлась в просторечии «та самая» и применялась обычно при лечении радикулитов, артритов, невралгий и тому подобных заболеваний. Применение «той самой мази» обычно сопровождалась восторженным «ох, дерет, так дерет!». Считалось, чем больше мазь жжет, тем лучше. Вторая мазь, которая называлась «та, другая» такого эффекта не имела, но тоже была хороша для разного рода травм, и продавалась гораздо в больших количествах, чем «та самая», потому что покупали ее не только для людей, но и для скота. Микстуры доктор обычно готовил, заливая смеси трав и порошков обычным виски. Смесь обычно подбиралась из того, что имелось в наличии и приблизительно подходило по требуемому действию, самыми популярными были запросы «от простуды» и «от поноса».

Я бы сказал, что понос является национальным бедствием в Штатах, если бы не был уверен, что и в остальном мире наблюдается то же самое: мало того, что снова откуда-то из Азии нагрянула холера, так еще и своя родная дизентерия никуда не делась. Большинство людей, которые в 1848 году двинулись через весь континент за золотом и так до Калифорнии не добрались, погибли в дороге вовсе не от стрел индейцев, не от клыков и когтей диких животных, не от пуль бандитов, а от совсем не героических кишечных инфекций. И в первый год войны армии и южан, и северян косили большей частью не пули и снаряды, а вирус кори и холерный вибрион, – ну и еще всякие разные микроорганизмы, названий которым я не знаю. Правда, ни про вирус, ни про вибрионы доктора пока не знали, а о роли микроорганизмов вообще не догадывались, и списывали все болезни на действие миазмов, но я-то из будущего, я знаю, отчего болезни бывают. И хотя в прежней жизни я особенным чистюлей и не был, теперь правила гигиены соблюдать пытался, насколько это было возможно, потому что заболеть брюшным тифом или чем-то вроде того мне не очень хотелось: левомицетин изобретут еще не скоро, а лучшим средством от поноса считается опиум.

С доктором Николсоном мы не то чтобы сдружились, но начали приятельствовать, по вечерам играя в нарды (по-здешнему backgammon) и ведя интеллектуальные беседы. Ну как – интеллектуальные? Просто хоть слегка подымающиеся над уровнем разговоров о видах на урожай, ценах на продукты и сплетен о знакомых. Больше и поговорить в округе было не с кем: Джемми и Келли предпочитали местные темы, Норман был далеко, а Дуглас так с зимы здесь и не появлялся.

Саймон Ванн иной раз рассказывал что-нибудь интересное, но избегал разговоров о войне. Играть с ним в карты у меня не получилось: даже без шулерских трюков, чисто на наблюдательности и психологии, Саймон обыгрывал меня вчистую. Несколько шулерских приемов он мне продемонстрировал, и я понял, что в Саймоне пропадает великий фокусник-престидижитатор. А может быть, и не пропадает. Он неплохо зарабатывал своей профессией на миссисипских пароходах до войны, вряд ли цирковой фокусник заработал бы столько. Война его состояние изрядно проредила, так что после войны пришлось вернуться к прежней профессии. Но пароходов стало намного меньше, да и несколько недель назад нервный пассажир, огорченный проигрышем, прострелил Саймону руку. В военное время, говорил Саймон, руку с таким ранением без разговоров ампутировали бы, но в мирное время врача удалось уговорить. Когда миновала угроза гангрены, появилось опасение, что пальцы скрючит, но тоже вроде обошлось, и сейчас Саймон восстанавливал подвижность и силу кисти. Я ему простенький эспандер смастерил из подходящей пружины, так доктор Николсон посмотрел на тот эспандер и посоветовал мне его запатентовать – пришлось снова рисовать эскизы, да. А, казалось бы, простейшая штука, как ее раньше не изобрели?

Мой «прогрессорский» блокнот сильно разбух и иногда я его просматривал: вот это сделать можно… вот это… вот это вроде никто еще не изобрел, надо бы проверить… но мало было начертить эскиз, надо было это сделать, а вот тут я буксовал. За последний год я, конечно, много чего научился делать, что раньше мне и в голову не приходило, но все ж таки руки у меня не мастеровитые, для многих операций других людей надо было нанимать, а с финансами у меня по-прежнему было негусто. Иногда приходили деньги за вентиляторы, Джейми подкидывал кое-какую мелочевку за раскрой партии штанов, но все деньги мигом куда-то исчезали, потому что я уже давно жил в стиле анекдота: «Вот выиграешь в лотерею мильен – как тратить будешь? – Раздам долги. – А остальные? – А остальные подождут!». До миллиона баксов мои долги пока не дотягивали, но и накоплений пока еще не заводилось. А думать широко, как предлагал Дуглас, я так и не научился.