Сердце запада

– Ну, это у тебя не растут, – флегматично ответил Дуглас. – А у наших мормонов и дуб за кедр сойдет, и холм за гору Сион, и округ Джексон – за окрестности Эдема.

– Ладно, – вернул их к маршруту Квинта. – Значит, сворачиваем около больших кедров, держим путь на одинокий кедр и не доезжая Блэкуотера поворачиваем к Уорренсбургу. Только вот до железной дороги и нашего вагона с мастерской будет слишком далеко.

– Пустим вдогонку фургон, запряженный мулами, – решил Фицджеральд. – Будет подбирать поломавшихся и отставших.

– Встреча, митинг, торжественный ужин с видными представителями города, отдых, – подвел итог первого дня пробега довольный собой и всем миром Квинта.

– Вы всерьез думаете, что гонщики за день проедут шестьдесят миль да еще в двух банкетах поучаствуют? – спросил Дуглас. – И как минимум на трех митингах?

Организаторы посмотрели друг на друга, потом посчитали мили на железнодорожной схеме. Проезд мимо Одинокого Джека хоть и сокращал немного маршрут, но это было непринципиально.

– О черт! – пробормотал Квинта. – Роудраннеры, может, и смогут.

– А остальные каракатицы – точно нет, – согласился Фицджеральд. – Значит, у этих мормонских кедров надо организовать лагерь. И дальше рассчитывать по тридцать-сорок миль в день, не больше.

Квинта пошел вдоль схемы железной дороги, отсчитывая мили и намечая места ночевок.

– Тут какой-то Фармерс-сити обозначен жирнее, чем Седалия, – поднял голову он. – Что, действительно он больше?

– Это фантазии железнодорожников, – сказал Дуглас. – Они там себе крупных станций понамечали, но не знаю, зачем. Этот Фармерс-сити – два дома и сарай. А Седалия – нормальный крупный город, три тысячи населения, да и приезжих чуть ли не столько же.

– А мы из этой Седалии выедем на восток? – спросил Фицджеральд, рассматривая карту. – Тут же прямой дороги нет до Оттервила нет, в Седалии все дороги заканчиваются.

– Должна же вдоль железной дороги быть тропка для обходчиков? – возразил Квинта. – Проедем как-нибудь…

Они погрузились в обсуждение деталей, которые Фицджеральд все чаще и чаще начал пересчитывать в деньги.

– Это не велопробег, а разорение какое-то, – пробормотал он. В самом деле, замысел получался уж очень грандиозным.

– Ты, главное, о производстве думай, – поучал Квинта. – А то получится как с теми вентиляторами: Я их продаю десятками, а арканзасцы делать столько не успевают. Хорошо хоть ты подключился. А с роудраннерами кого подключать?

– За роудраннеры не беспокойся, – привычно отозвался Фицджеральд. – Со следующего понедельника начнем выпускать по десять в неделю, и по моим прикидкам, очень скоро сможем делать по тридцать. А где ты столько дураков найдешь, чтобы их покупали?

– А для этого и надо масштабное мероприятие, чтобы на всю страну прогремело.

– Ох, прогремим…

Дуглас в подробности производства и рекламной стратегии роудраннеров не сильно вникал. У него были свои собственные дела и свои собственные представления о рекламе. Именно поэтому в письме, адресованном в арканзасскую лабораторию, он попросил приехать сюда Фокса.

Фокс телеграммой подтвердил приезд и выехал новым, только что запущенным почтовым маршрутом – через Индейскую территорию и Канзас, вдоль реки Неошо.

* * *

Трасса, вдоль которой намечен пробег, примерно соответствует современному хайвею 50, и расстояние между Канзас-Сити и Уорренсбургом, на которое у гонщиков уйдет два дня, на автомобиле промелькнет примерно за час с небольшим.

Большой Канзас-сити уже поглотил и Индепенденс, и Вершину Ли, но до Одинокого Джека пока не добрался. Сам Одинокий Джек до наших дней не дожил, однако поселок его имени остался. Типичная одноэтажная Америка. Посмотреть, что ли, не проезжали ли мимо него Ильф с Петровым?

Глава 6

Гостиница «Париж» в Канзас-сити была довольно дорогим и уважающим себя отелем, поэтому гостям там были рады не всяким.

И пропыленного юношу, который вторгся в вестибюль с дорожной сумкой и седлом, тоже попробовали вежливо выпроводить. Конечно, бывало, что работники перегонщиков скота, ковбои, как их пренебрежительно называли, получив за сезон большие по их представлениям деньги, пытались внедриться в слишком приличное для их сословия место, но их быстро удавалось убедить, что в гостинице, расположенной в соседнем квартале, гораздо удобнее: там и питейных заведений поблизости больше, и борделей, а вот этих слишком богатых господ, которые смотрят на рабочего человека как на коровью лепешку, поменьше.

Однако юноша с седлом борделями и кабаками не соблазнился, а спросил, тут ли проживает мистер Маклауд, журналист. Сразу же послали за Маклаудом, и пару минут спустя он сбежал по ступенькам покрытой ковром лестницы.

– Меня, наверное, скоро выставят из этой гостиницы, – улыбнулся он, приветствуя своего гостя. – Мало того, что сам иной раз в непотребном виде могу заявиться, так еще и гости ко мне всякие бывают. – Он оглянулся к портье: – Я просил оставить номер для мистера Эдвина Фокса Льюиса – так это он и есть.