Сердце жены врага

Ночь я провела относительно нормально, заснув в гамаке. Чемодан с лекарствами этот изверг мне не принес когда закрывал, но что ж теперь поделать? Выпью все, как только будет возможность. Главное — он не выключал мне освещение и отопление, а значит смерть от холода мне не грозила.

Утром открываю глаза от дикого грохота — Руслан со всей дури распахнул дверь, так что та долбанулась об стену с оглушительным «БАХ». Размашисто идет ко мне. Тяжело смотрит исподлобья, и выдергивает из гамака.

Тоже молчу. Не собираюсь желать ему доброго утра. По ощущениям губа немного опухла после вчерашнего, и в носу неприятно подергивало после его побоев. Кажется, изверг смотрит на мои раны, а потом прижимает к себе, обнимает, рваными движениями поглаживая и похлопывая спину.

Наобнимавшись, зверь за руку выводит меня из оранжереи и ведет в комнату, ставшей нашей, подталкивает к ванной, сам оставаясь снаружи. Бреду умываться.

Заглядываю в зеркало, что висит над раковиной. Да, синяк заметен, и опухоль тоже видна. Интересно, мне их замазать тоналкой, или пусть Зинаида и Дима видят свирепство своего хозяина?

Чищу зубы, иду в душ. Намыливаюсь ароматным гелем, стараюсь стереть крупное пятно, что разрослось по всей поверхности левого бедра. Больно. Только потом до меня доходит, что это — гематома. Руслан вчера не только разукрасил мое лицо, но и тело, когда ронял о землю.

Стук в дверь. Поспешно смываю с себя пену, но не успеваю. Руслан уже входит, жадно впиваясь взглядом в мое обнаженное тело. Когда его взгляд касается побоев, зрачки расширяются и заполняют чернотой все белочное пространство.

Он забирает у меня из рук насадку для душа и начинает сам смывать гель и пену. Глаза то и дело возвращаются к ложбинке, где за изящной тату надежно спрятан отвратительный шрам от операции. Смыв все, Руслан помогает мне вылезти из ванной и начинает аккуратно промокать капли полотенцем. Ему плевать, что дорогой офисный костюм намок от банных процедур, кажется, что изверга в данный момент заботит лишь мое тело.

Вытерев меня, он открывает навесной шкафчик и в задумчивости смотрит на ряды тюбиков и флаконов. Выбирает один из них. Крем от синяков! Садится на корточки рядом со мной и начинает нежно наносить мазь на поврежденные участки. Мне больно от его прикосновений, а крем холодит и пощипывает травмированную кожу. Я моментально покрываюсь мурашками. Руслан замечает их и закутывает меня в банный халат. Распрямляется. Выдавливает немного крема на палец и наносит на разбитый уголок губ. Мне больно и приятно одновременно. Совершенно новое улетное чувство.

Закончив, Руслан отбрасывает тюбик и выводит меня в комнату.

— Ложись! — не приказывает, но просит он.

Кровать разобрана. Уверенна, что он ночевал тут. Забираюсь на его место прямо в халате. Он накрывает меня одеялом. Постель еще хранит его тепло, а простынь его запах.

Он берет меня за руку. Гладит и разминает ладонь. Подносит к губам и целует, возвращает на кровать, не выпуская.

— Полежи сегодня. Я скажу Зинаиде, чтобы не трогала тебя. — нехотя отпускает мою руку Руслан и поспешно выходит из комнаты.

Ну вот что за человек?! Вчера едва не застрелил, избил до полусмерти, а сегодня намазал мазью, уложил в кровать и руки целует? Тогда вечером, нужно ждать очередной гадости от него. Если сейчас Руслан мил и нежен, то вскоре жди беды! Впрочем, главное, что мой чемодан рядом. И лекарства в нем. Поспешно встаю и бросаюсь к спасительным медикаментам.

После лекарств мне становится значительно легче. Может эффект этот чисто психологический, ведь многое уже покончалось, но засыпаю я без болей и сновидений.

Встаю в полдень, потягиваюсь. Лежать дольше не хочется. Нужно спуститься, позавтракать. Пусть наткнусь на хмурую Зинаиду, но Руслан обещал, что сегодня она меня не тронет.

Еще раз умываюсь, надеваю удобный спортивный костюм, тону в свитере широкой вязки и иду на кухню. Зинаида колдует над плитой, а за столом быстро уплетают суп из больших тарелок Дима и другой охранник. Не знаю имени второго, но видела его много раз. Видимо Димин напарник на смене.

Здороваюсь со всеми, стараюсь не смотреть им в глаза и скрыть свое «разукрашенное» лицо. Отворачиваюсь к холодильнику за сыром и колбасой — быстро соорудить бутерброд и удрать обратно комнату.

— А! Наша спящая красавица соизволила проснуться и почтить челядь своим вниманием! — ехидно начала Зинаида, заметив мое копошение у холодильника.

Молчу, нарезаю палку колбасы. К чему реагировать и затевать перепалку? Зинаида меня ненавидит. Этого не исправить. Зачем же трепать себе нервы каждый раз?

— Что, мы даже не достойны твоего ответа, королева сраная?

— Зинаида Ивановна! — одергивает ее Дима, — ну что вы к девушке прицепились? Не видите — плохо человеку. Зачем ехидничать?!

— Этому человеку, Дима, плохо с первого дня присутствия здесь! Не плохо, только когда к Руслану Маратовичу в койку надо прыгнуть! Ублажить барина — для нее святое! Видимо поэтому, он ее, насквозь больную, до сих пор держит тут.