Сердце зимы

В другие дни, даже зимой, в такой час на Мол Хара прогуливались бы влюбленные парочки, пытали бы счастья уличные торговцы и надеющиеся на милостыню нищие, но с приходом шончан попрошаек, не ожидавших такого оборота, похватали и приставили к работе, а остальные даже днем держались подальше от площади. И причиной тому Таразинский дворец – громада белых куполов, мраморных шпилей и балконов из ажурного кованого железа, резиденция Тайлин Квинтары Митсобар, милостью Света королевы Алтары – или той части Алтары, что лежит от Эбу Дар на расстоянии нескольких дней конного пути, – госпожи Четырех ветров, защитницы Моря штормов. И пожалуй, что куда важнее, резиденция верховной леди Сюрот Сабелле Мелдарат, командующей Предвестниками императрицы Шончан, да живет она вечно. Звание намного более высокое в сегодняшнем Эбу Дар. У каждого входа во дворец стояли на посту стражники Тайлин – в зеленых сапогах, мешковатых белых штанах и золоченых кирасах поверх зеленых же мундиров, а также несли караул мужчины и женщины в шлемах, похожих на головы насекомых, в полосатых доспехах, в желто-голубых, бело-зеленых и в прочих возможных сочетаниях цветов. Королева Алтары должна отдыхать в тишине и в безопасности, и покой ее требуется оберегать. Или, вернее, так сказала Сюрот, а если Сюрот говорит, что Тайлин чего-то хочет, то Тайлин вскоре действительно того хотела.

Недолго думая, Мэт повел Ноэла к воротам, что вели на конюшенный двор. Провести внутрь чужака там было больше шансов, чем по парадной мраморной лестнице, выходившей на площадь. Не говоря уж о том, что там больше возможности счистить с себя грязь перед тем, как предстать пред очи Тайлин. Когда в последний раз Мэт заявился к ней всклокоченный и изгвазданный, сразу после шумной ссоры в таверне, она выказала свое неудовольствие поистине по-королевски громко.

По одну сторону открытых ворот стояли несколько эбударских стражников с алебардами, а по другую – такое же число шончан, с украшенными кисточками копьями. Все застыли недвижимо, точно статуя Нариене.

– Да будет на вас всех благословение Света, – вежливо пробормотал Мэт эбударским стражникам. С эбударцами всегда лучше быть вежливым, пока ты уверен в их добром настроении. Да и в иных случаях вежливость тоже будет нелишней. И все равно они были более… уступчивы, чем шончан.

– И на вас, милорд, – отозвался командир стражников. Коренастый офицер неторопливо вышел вперед, и Мэт узнал его. Сурливан Сарат, славный малый, всегда готов подшутить и хорошо разбирается в лошадях. Качая головой, Сурливан задумчиво постучал по своему остроконечному шлему тонким позолоченным жезлом, указывавшим на его звание. – Побывали еще в одной переделке, милорд? Когда она вас таким увидит, взовьется выше фонтана.

Расправив плечи и стараясь не слишком опираться на посох, Мэт ощетинился. Готов подшутить? Тоже мне, острослов! Если подумать, у этого загорелого мужчины язык что рашпиль. И в лошадях он не такой уж и дока.

– Если мой друг будет спать здесь с моими людьми, вопросов не возникнет? – резко спросил Мэт. – Не должно бы. А для одного человека у моих ребят место найдется. – И не только для одного, по правде говоря. Из тех, кто последовал за Мэтом в Эбу Дар, уже погибло восемь человек.

– У меня вопросов не будет, милорд, – сказал Сурливан, хотя и оглядел костлявого мужчину, стоявшего рядом с Мэтом, и задумчиво пожевал губами. Впрочем, куртка Ноэла выглядела пристойно, как будто хорошего качества, во всяком случае, в вечернем свете, и кружева у него были, и почти белые, не чета Мэтовым. Возможно, его внешний вид и разрешил сомнения офицера. – И поскольку ей незачем знать все, у нее вопросов тоже не будет.

Мэт нахмурился, но прежде чем его необдуманные слова ввергли их с Ноэлом в пучину неприятностей, к воротам галопом подскакало трое шончан, и Сурливан повернулся к ним.

– Вы и ваша леди жена живете в королевском дворце? – поинтересовался Ноэл, двинувшись было в сторону ворот.

Мэт оттащил его назад.

– Погоди, пусть те пройдут, – сказал он, кивнув на шончан. Его леди жена? Проклятые женщины! Проклятые кости в проклятой голове!

– У меня депеши для верховной леди Сюрот, – объявила верховая шончанка, хлопая ладонью по кожаной сумке, висевшей на прикрытом латной пластиной плече. На ее шлеме было одно тонкое перо, говорившее, что она – младший офицер, однако конь ее, высокий мышастый мерин, производил впечатление быстрого и выносливого. Две других лошади были довольно крепкими, но больше о них сказать было нечего.

– Входите с благословением Света, – с легким поклоном промолвил Сурливан.

Шончанка, сидевшая в седле, ответила ему таким же поклоном, повторив его, как зеркало.

– Да будет и на вас благословение Света, – протяжно произнесла она, и под цокот копыт гонцы въехали на конюшенный двор.