Сердце зимы

Некоторые прохожие на рынке Амхара оглядывались на проходившего Ранда, однако дважды на него никто не взглянул, хотя он был достаточно заметен – из-за голубых глаз и волос до плеч. Здесь волосы носили длиной иногда и до пояса, но либо подвязывая на затылке, либо закалывая особой заколкой. Впрочем, простая шерстяная одежда Ранда была неприметна, в лучшем случае такую мог носить оборотистый купец средней руки, а без плаща, несмотря на ветер с озера, был не один Ранд. Плащей не носили и кандорцы с раздвоенными бородками, и арафелцы с вплетенными в косицы колокольчиками, а также крючконосые салдэйцы – для них стоявшая в Фар Мэддинге погода казалась мягкой по сравнению с зимами в Порубежье, но в Ранде ничто не указывало на жителя Пограничных земель. Сам же он просто не позволял холоду касаться себя, не замечая его, как мог бы не замечать жужжания мух. Плащ помешает, если вдруг придется действовать.

Впервые даже его рост не привлекал внимания. В Фар Мэддинге хватало очень высоких людей, и немногие из них были местными уроженцами. Сам Манел Рочайд был ниже Ранда всего на ладонь. Ранд держался далеко позади него, иногда даже позволяя своей добыче ненадолго исчезать из виду за людьми и портшезами. Травы Найнив превратили Ранда в брюнета, и он сомневался, что изменник-Аша’ман узнает его, даже если обернется. Он же ничуть не беспокоился, что упустит Рочайда. Большинство местных жителей одевались однообразно и скромно, разве что на груди и на плечах одежду украшала вышивка чуть поярче, да еще самые процветающие носили заколки для волос с драгоценными камнями. Чужеземные купцы предпочитали унылые блеклые наряды, дабы не казаться чересчур богатыми, а их охранники и возчики кутались в грубую шерсть. На этом фоне ярко-красная шелковая куртка Рочайда буквально бросалась в глаза. Он вышагивал по площади как король, рука его непринужденно лежала на рукояти меча, а отороченный мехом плащ парусом раздувался за спиной. Вот ведь болван. И этот хлопающий на ветру плащ и меч так и притягивали взоры. Напомаженные и закрученные усы выдавали в нем мурандийца, а ему стоило бы бриться как нормальному человеку. И этот меч… Напыщенный глупец, дурак дураком.

«Это ты дурак, коли приперся в это место, – яростно выпалил в голове у Ранда Льюс Тэрин. – Безумие! Безумие! Нам нужно убираться! Непременно!»

Не обращая внимания на голос, Ранд потуже натянул перчатки и скорым шагом продолжал двигаться следом за Рочайдом. Несколько солдат Уличной стражи, стоявших на площади, провожали того взглядами. Чужаков здесь считали возмутителями спокойствия и горячими головами, а мурандийцы повсюду славились чрезвычайной вспыльчивостью. А уж чужак с мечом тем более привлекал внимание стражников. Ранд порадовался, что свой меч оставил в гостинице вместе с Мин. В глубине сознания он ощущал ее сильнее, чем Илэйн или Авиенду – или Аланну. Их он осознавал очень смутно. Мин же как будто жила внутри него.

Как только Рочайд покинул рынок Амхара и углубился в город, с крыш сорвались стаи голубей, но вместо того, чтобы, как обычно, подняться в небо безупречными виражами, птицы начали сталкиваться друг с другом, а некоторые даже шлепнулись на мостовую, хлопая крыльями. Прохожие изумленно разинули рты, в том числе и стражники, за минуту до того напряженно следившие за Рочайдом. Но тот и не оглянулся; впрочем, заметь он голубей, это не имело бы значения. Он знал, что Ранд в городе, и знал, какое воздействие производит та’верен. Иначе его самого здесь не было бы.

Следуя за Рочайдом по Радостной улице, представлявшей из себя по сути две улицы, разделенные ровным строем облетевших серых деревьев, Ранд улыбался. Вероятно, Рочайд и его приятели считают себя очень умными. Возможно, они отыскали карту северной части равнины Маредо, оставленную вверх ногами на полке в Твердыне Тира, или нашли книгу о городах южной части, стоявшую не на своем месте в библиотеке дворца Айздайшар в Чачине, или наткнулись на другие следы, нарочно оставленные Рандом. Как будто маленькие ошибки, которые можно допустить в спешке, но две-три из них сразу словно стрелой указывали на Фар Мэддинг. Рочайд и остальные быстро – быстрее, чем предполагал Ранд, – поняли что к чему, а иначе им пришлось бы помочь, подтолкнуть в нужном направлении. Так или иначе, значения это не имело.