Сердце зимы

Ранд не знал, почему раньше остальных явился мурандиец, но полагал, что они обязательно придут, чтобы попытаться закончить то, с чем не справились в Кайриэне. Торвал и Дашива, Гедвин и Кисман. Жаль, что никто из Отрекшихся не окажется настолько глуп, чтобы тоже прийти за ним сюда. Они пошлют других вместо себя. Ранда так и подмывало, воспользовавшись случаем, убить Рочайда, не дожидаясь прибытия остальных. Даже здесь, где они были на равных, лучше всего уменьшить шансы противника. Два дня назад самодовольный Рочайд возник в Фар Мэддинге, в открытую задавая вопросы о высоком рыжеволосом мужчине, как будто тот вовсе не был тревогой всего мира. Рочайд встретился с несколькими мужчинами, более или менее подходившими под описание, но по-прежнему считал себя ловцом, а не зверем.

«Ты нас привел на край гибели! – застонал Льюс Тэрин. – Оказаться здесь ничем не лучше смерти!»

Ранд передернул плечами. Насчет последнего он был согласен с бесплотным голосом. Он был бы рад, если б Льюс Тэрин убрался подальше. Но иногда выбирать приходилось между плохим и худшим. Рочайд шел впереди и был почти у него в руках. Сейчас было важно только это.

Чем дальше уходил Ранд по Радостной улице от рынка Амхара, тем больше менялся вид серокаменных лавок и гостиниц. Ножовщиков сменили серебряных дел мастера, затем – златокузнецы. Портные и белошвейки вместо шерстяных нарядов выставляли в витринах вышитые шелка и парчу. На дверцах грохочущих по мостовой карет появились лакированные гербы, четверки и шестерки лошадей были подобраны по масти и статям, и все больше всадников ехали верхом на превосходных тайренских лошадях и на чистокровках, мало им уступавших. Портшезы с носильщиками стали столь же обычным делом, как и пешеходы, а среди последних встречалось куда больше слуг в ливреях, чем лавочников в богато вышитых на груди и по плечам кафтанах и платьях. Все чаще в заколках для волос поблескивало цветное стекло, а изредка – и жемчуга, и дорогие самоцветы, хотя редко кто из мужчин, чьи жены могли позволить себе покупать драгоценные камни, стал бы ходить пешком. Только холодный ветер оставался прежним, да еще патрули Уличной стражи; они ходили по трое и настороженно высматривали малейшие нарушения порядка. Стражников здесь было поменьше, чем на Чужеземных рынках, однако, как только из виду скрывался один патруль, тут же появлялся другой, а там, где на Радостную улицу выходила улочка пошире переулка, стояла каменная сторожевая вышка. По сигналу караульного стоявшие у подножия вышки два стражника готовы были в любой момент отправиться наводить порядок. Мир и покой в Фар Мэддинге поддерживался строго.

Ранд нахмурился. Рочайд продолжал идти по улице. Неужели он направляется к Площади советниц, в самый центр острова? Там ничего нет, кроме Чертога советниц, памятника более чем пятисотлетней давности, когда Фар Мэддинг был столицей Маредо, и контор самых богатых в городе женщин. В Фар Мэддинге богатым мужчиной считался тот, кому жена выделила щедрое содержание, или вдовец, получивший солидное наследство. Может, Рочайд собирается встретиться с приспешниками Темного? Но если так, почему он тянул со встречей?

Вдруг на Ранда накатил приступ головокружения, чье-то мрачное лицо мгновенно затмило все перед глазами, и он налетел на прохожего. Высокий, выше Ранда, светловолосый мужчина в ярко-зеленой ливрее перехватил свою большую корзину и мягко поддержал его. Сбоку по загорелому лицу прохожего тянулся длинный шрам. Склонив голову, он пробормотал извинения и заторопился дальше.

Выпрямившись, Ранд тихо выругался.

«Ты уже уничтожил их, – прошептал в голове у него Льюс Тэрин. – Теперь ты должен уничтожить кого-то другого. Знать бы, скольких еще мы втроем уничтожим до того, как наступит конец?»

«Заткнись!» – яростно подумал Ранд, ответом ему стал хриплый издевательский смех. Не встреча с айильцем разозлила его. В Фар Мэддинге он повидал многих из Айил. По какой-то причине сотни айильцев после того, как им открылась правда о прошлом их народа, нашли здесь прибежище, и здесь они пытались следовать Пути листа, имея о нем смутное представление и считая, будто он требует, чтобы они до конца жизни оставались гай’шайн. Ранда не взволновало ни неожиданное головокружение, ни то, чье именно лицо промелькнуло в тот момент перед его взором. Впереди он видел экипаж, который через поток портшезов и суетливого люда в ливреях тащила шестерка серых коней, видел входивших в лавки и выходивших оттуда мужчин и женщин, но красной куртки уже нигде не было видно. Он раздраженно стукнул кулаком по ладони.