Сердце зверя

– Ксюша? – усмехнулся Дмитрий, вслед за другом входя в дом, в котором и в самом деле вкусно пахло пирогами.

Виктор обернулся, улыбнулся радостно, как мальчишка.

– Ты ведь не знаешь ничего про мою нынешнюю жизнь. Многое в ней изменилось.

– Ксюша, – повторил Дмитрий многозначительно.

– Не то. – Виктор мотнул головой. – Ксюша – жена Трофима, а моей Насти сейчас нет.

Значит, «моя Настя». Вот как жизнь у человека может поменяться всего за какой-то год!

– Женился?

– Весной. Она замечательная, жаль, что не могу вас познакомить, она сейчас с Ксюшей и Анечкой, своей племянницей, в Перми.

– Познакомишь еще. Я в Чернокаменск надолго.

– Погоди! Перекуси с дороги, а там поговорим. Зря, что ли, пироги нам с самой Перми везли!

К разговору вернулись лишь после того, как сытые и чуть захмелевшие выбрались из-за стола и перебрались во двор, на свежий воздух.

– Так какими судьбами ты оказался в Чернокаменске? – спросил Виктор, усаживаясь на крыльце и гладя по голове пса Теодора.

– По приглашению Злотникова. Знаешь такого?

– Кто ж его не знает? – Виктор враз помрачнел, от недавней расслабленности не осталось и следа.

– Что-то не так? – Недомолвки Дмитрий никогда не любил, особенно от друзей.

– Уезжай, Митя. – Виктор смотрел ему прямо в глаза и хмуриться не переставал. – Злотников – дрянной человек, не связывайся с ним. Все зло в этом городе из-за него.

– Но ты ведь здесь живешь.

– Мы не можем уехать. Настина бабушка при смерти, дорогу не перенесет. Мы не живем здесь, Митя, мы ждем. И как только придет время, сразу уедем. А тебя ничего не держит, ты свободный. Небось, и вещи еще не распаковал.

Не распаковал, так спешил увидеться со старым другом, а тут такой коленкор – уезжай…

– Вот забирай вещи и уезжай. Край большой, на полезные ископаемые богатый, работу ты себе везде найдешь, если не хочешь обратно в Петербург возвращаться. Уезжай, послушайся дружеского совета, Митя.

– Почему? Я не понимаю. Дрянной человек, говоришь? Это как? Что дрянного он сделал?

– Он повинен во многих смертях в этом городе. Близкие мне люди погибли из-за него. Не хочу, чтобы тебя это тоже коснулось.

– Меня не коснется. – Дмитрий мотнул головой. С чего это Виктор взял, что его можно учить жизни, что он может испугаться человека, которого даже не видел? – У меня своя голова на плечах.

Друг хотел что-то возразить, но не успел. Навострил уши Теодор, и через мгновение во двор вошли двое мужчин. Один из них был крупный, бородатый, с лицом мрачным и неприветливым, на плече его висела винтовка. Второй, высокий, сухопарый, в косматой волчьей шапке, надвинутой на самые глаза, оружия при себе не имел, но двигался мягко, со звериной грацией. Завидев их, Виктор встал на ноги, приветственно махнул рукой. Дмитрий тоже встал, на незнакомцев посмотрел с интересом.

– Уф, умаялся по жаре ходить! – Косматый сдернул с плеча ружье, на ходу стащил с себя рубаху, зачерпнул ковшиком воды из стоящего перед крыльцом ведра, плеснул сначала себе в лицо, а потом на поросшую шерстью грудь. На Дмитрия он даже не глянул.

– Нашли. – Второй не стал снимать даже свою шапку. – Там, где Матвей сказал, там и нашли. А это кто? – спросил, бесцеремонно указывая подбородком на Дмитрия.

– Это Дмитрий Рудазов, мой старинный приятель из Петербурга.

– Из Петербурга? – оживился косматый. – Каким ветром сюда?

– По приглашению Злотникова.

Воцарившаяся тишина показалась Дмитрию гнетущей, а взгляды, которыми обменялись эти трое, подозрительными.

– Хороший приятель-то? – спросил косматый, ладонями стирая капли воды со щек и бороды.

– Хороший. – Виктор кивнул.

– Тогда пущай уезжает.

– Я ему тоже так сказал. Не верит.

– А про парнишку, на клочки порванного, в лесу найденного, тоже рассказал? – усмехнулся долговязый и на Дмитрия посмотрел так пристально, что мурашки по коже побежали.

– Вы про нападение волков? – спросил Дмитрий, наверное, излишне резко. – Так этого парнишку я и нашел. Считаете, я должен испугаться какого-то волка и сбежать?

– Погоди, Митя. – Виктор успокаивающе положил ладонь ему на плечо. – Давай я вас хоть познакомлю. Это Трофим, муж Ксении. – Он кивнул на косматого, и тот в ответ оскалился в недоброй ухмылке, а Дмитрий подметил сбитые костяшки на его пальцах. По всему выходило, что подраться Трофим был не дурак. – А это Кайсы, он…

– …Охотник. – Долговязый потянулся, и в руке его откуда ни возьмись появился нож. Дмитрий дернулся и тут же устыдился собственного страха. А долговязый снова усмехнулся, словно видел его насквозь и увиденное презирал. – Да ты не бойся, барчук, не обижу.

За «барчука», а еще за тон, каким это обидное слово было сказано, захотелось дать Кайсы в морду. Дмитрий бы и дал, если бы не Виктор, схвативший его за руку.

– Успокойся, Митя! Кайсы шутит. – На долговязого он посмотрел осуждающе. – Он в тайге со зверьем проводит времени больше, чем с людьми, оттого и шутки такие…

– Шучу. – Кайсы принялся править свой нож, на ярость Дмитрия он не обратил никакого внимания, и это было вдвойне обидно.

– Значит, это ты тело нашел? – вмешался Трофим.

– Я. – Он уже жалел, что пришел, не задалась встреча старых друзей.