Сердце зверя

– Главное, что действенный. – Как она могла рассказать ему про Евдокию?! Поверил бы он ей? Не счел бы сумасшедшей? Не поэтому ли Евдокия исчезла, предоставила Софье право разбираться в случившемся самой? – Как ты себя чувствуешь? – Лучший способ уйти от неудобных расспросов – самой начать задавать вопросы.

– Хорошо… кажется, – говорил Рудазов неуверенно, задумчиво, хоть и выглядел многим лучше, чем пару минут назад. – Мне бы еще понять, что за чертовщина со мной приключилась.

Ей бы тоже понять. Но на раздумья нет времени, нужно возвращаться в поместье, пока их не хватились и не начали искать.

А Рудазов уже встал на ноги, помог подняться ей, сказал рассеянно:

– Лошади до конюшни раньше нашего доберутся.

– Скажем как есть. Наша лошадь понесла, а ты пытался ее остановить и поранился.

На самом деле, не так все было, но про светящиеся глаза и нечеловеческую силу вряд ли кто поверит. Вот Рудазов и сам не верит. Да и она, если честно, тоже. Показалось со страху.

Он молча кивнул, но руку Софьину из своей не выпустил. Наверное, это что-то значило, вот только она еще не знала, что именно.

Их отсутствие осталось незамеченным, гости еще не вернулись с прогулки по озеру, так что объяснять никому ничего не пришлось. Если только конюху.

Лошади оказались уже в своих стойлах и выглядели вполне спокойными.

– Прибежали вот, – сказал конюх и глянул на Софью с Рудазовым искоса.

– Наша с Илькой лошадь понесла. – Обманывать его Софья не стала. – Чего-то испугалась. Если бы не господин Рудазов, не знаю, что бы с нами стало.

– Понесла. – Конюх задумчиво поскреб бороду. – Что-то они в последнее время пугливые стали. Все как одна. Особливо по ночам. Ржут, мечутся в стойлах.

– С чего это, как думаете? – спросил Рудазов. – Когда обычно лошади себя так ведут?

– Когда зверя чуют. Волка там или медведя. Да только откуда на острове волки? Зимой-то оно ладно, могли по льду прийти, было такое дело, но сейчас лето, а лошади сами не свои.

– И давно? – Рудазов взъерошил волосы, поморщился. Наверное, боль, которой он мучился в лесу, прошла еще не окончательно.

– Да вот как хозяин вернулся, так и началось. Когда дом пустой стоял, спокойно все было. Да и лошади у меня смирные, обученные, они без лишней надобности пугаться не станут, а тут, не поверите, уже которую ночь с ними ночую, успокаиваю.

– И не видели ничего подозрительного?

Софья глянула на Рудазова удивленно – о чем это он?

– Вы про волколака, барин? – спросил конюх осторожно, но по выражению его лица было видно, что сам он возможность такую не исключает.

– Про волка, – уточнил Рудазов так же осторожно.

– Так мы ж на острове, посеред воды, а волколак в Чернокаменске и на приисках бесчинствует, – однако в голосе конюха слышались сомнения. – И лошадки, опять же, живы-здоровы. Неужто этот изверг бы мимо прошел и не порвал скотинку?

– Так вы же конюшню, наверное, на замок запираете.

Софья все еще не понимала, к чему этот странный разговор. Каким образом зверь мог очутиться на острове? Да и не зверь напугал их лошадь, Илька видел человека. Или Ильке тоже показалось со страху?

– Запираю, – конюх отчего-то торопливо перекрестился, – от греха подальше.

– Говорите, сами с лошадьми ночуете, так, может, видели или слышали что-нибудь подозрительное? Вы, любезный, не бойтесь, расскажите нам все как есть. Знаете ли, мы с Софьей Петровной с той тварью дважды встречались, нас уже ничем не удивишь. А вот понять, что происходит, очень бы хотелось.

Конюх долго молчал, словно бы собирался с духом, а потом заговорил:

– Сам я зверя не видел, врать не буду. Но, когда в первый раз лошадки мои заволновались, я поблизости был, поэтому вышел посмотреть, что творится.

– И что увидели? Может быть, следы? – спросила уже Софья. Вспомнилось вдруг, как они с Рудазовым искали волчьи следы.

– Не было следов. Если вы, милая барышня, о звериных следах. Но кое-кого я все-таки видел.

– Кого же? – спросил Рудазов.

– Колдуна. – Конюх сплюнул себе под ноги. – Того, что с хозяйкой приехал. Крался к дому, как тать. У меня аж сердце от страху зашлось. – Он снова перекрестился. – А лошадки после того успокоились и до самого утра уже смирно стояли.

– А больше ничего необычного не видели? – Дмитрий крепко сжал Софьину руку. – Когда следующий раз лошади волноваться начинали?

– Не видел. Я, барин, вам как на духу скажу, мне самому страшно. Кума моего этот… волколак третьего дня в клочья порвал, осиротил трех деток сразу. Так что смелости моей нынче хватает только на то, чтобы конюшню на ночь на все замки запирать. А во двор я до рассвета носа не кажу. Мне так спокойнее. А вы, барин, к колдуну этому иноземному присмотритесь. Как появился он на острове, так и началось все.

– Думаете, это майстер Шварц – оборотень? – спросила Софья и сама же собственному вопросу удивилась, словно бы поверила, что оборотни существуют.

– Волколак. – Конюх снова перекрестился, а потом добавил уже шепотом: – Уезжали бы вы отсюдова. Молодые ж еще…

* * *

Как бы Дмитрий ни старался привести себя в божеский вид, но один человек все же оказался наблюдательным.