Сердце Зверя

Во взгляде Зверя сквозило такое неприкрытое восхищение, что меня понесло, как маленькую.

— А еще я хорошо сижу в седле и стреляю из лука. Деревенские мальчишки даже прозвали меня амазонкой!

— Признаться, когда я обещал Анжу позаботиться о его дочери и наследнице, пусть даже в качестве ее мужа, я ожидал… немного другого, — проговорил Зверь.

— Ты разочарован? — вырвалось у меня. И сердце заколотилось. Ведь говорила Виталина, не лезь никогда к мужчинам со своими советами, знай свое место…

— Разочарован? — вот сейчас Зверь выглядел действительно ошарашенным. — Я? Ты серьезно? Да одной твоей красоты и доброго сердца с лихвой хватило бы, чтобы сделать счастливым любого, Лирей. А ты еще, оказывается, невероятно умна.

Ужин пролетел незаметно.

Было много разговоров и смеха. Фиар достал альбом с большими листами, и мы принялись чертить на нем самые разные схемы. Зверь был искренне рад моим познаниям в области истории, из той ее части, которая повествовала о подготовке к битвам, стратегии, схемам ведения боя. Многое, очень многое он прекрасно знал и без меня, но сейчас, когда я, захлебываясь, рассказывала об этом (Виталина остановилась бы на слове «тараторила»), Фиар признался, что легче вникать в ту или иную стратегию, обсуждая ее.

А еще он был просто рад поговорить. Несмотря на то что в основном говорила я, Зверю тоже удавалось вставить слово или признать ту или иную стратегию провальной или выигрышной. Я подумала, как одинок, должно быть, был тот, кто априори выше всех своих людей, то есть волков, по «статусу», и как, должно быть, он привязался к моему отцу за время их совместного проживания в этом замке.

Конечно, мы поговорили и об отце. Фиар рассказывал об их разговорах, прогулках, тренировках, об опытах Анжу Альбето, о росте силы его магии. Впервые вспоминая папу, я не чувствовала грусти, может, совсем чуть-чуть, но она была такой нежной и щемящей, что испытывать ее было даже приятно.

Когда замковые часы пробили полночь, мы с Фиаром посмотрели друг на друга с изумлением, словно заигравшиеся дети, которых застали врасплох.

Обоим не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.

Зверь предложил прогуляться в саду и я с радостью согласилась.

И мы просто бродили по дорожкам, а над головами порхали мотыльки со светящимися крылышками, и где-то вдалеке раздавался волчий вой, но звучал он не тревожно, а как-то сладко.

Наконец Зверь проводил меня до двери покоев.

Когда он разогнулся после того, как поцеловал мои пальцы, я прошептала:

— Ты… ты не давишь… не настаиваешь.

Фиар сглотнул. Лицо его оставалось невозмутимым, но я постепенно училась распознавать эмоции Зверя. Несмотря на свою наивность, я знала о переполняющем его желании. По взглядам, которые бросал на меня. По осторожным, словно боялся спугнуть, прикосновениям. По огонькам, которые то и дело вспыхивали в его глазах, по стиснутым зубам и ходящим на щеках желвакам.

— Мне показалось, ты начала доверять мне, — хрипло сказал Фиар.

Он сказал это просто, бесхитростно, и в то же время было видно, он ждет, что отвечу. Ждет подтверждения.

Я присела в книксене и прошептала:

— Не показалось.

Мою руку снова поднесли к губам, а в следующий момент я оказалась прижатой к рельефной мускулистой груди. Находясь так близко от Зверя, так, что ощущала, как гулко бьется его сердце, я почувствовала себя какой-то маленькой, слабой и очень беспомощной. Но от Фиара веяло такой силой и мощью, что я чувствовала себя защищенной от всего мира, и это ощущение было таким сладким.

И было еще одно чувство. Новое. Почти неосознанное, какое-то нераспознаваемое. Но именно оно заставило меня запрокинуть голову и приоткрыть губы для поцелуя.

И Фиар поцеловал.

Рука, которой он поддерживал мой затылок, дрогнула, что подсказало, что Зверь напряжен, и в то же время его губы едва коснулись моих. Поцелуй был нежный, невесомый, как случайное прикосновение крыла бабочки.

Я не знаю, что произошло со мной, возможно, после такого меня действительно следует считать распущенной… Но я приподнялась на цыпочки, подаваясь навстречу Зверю. Я обвила его могучую шею руками и прижалась губами к горячему рту.

Зверь замер, но только на миг. В следующий миг меня целовали… так, что кружилась голова, что слабели колени и подкашивались ноги. Если бы Зверь не держал меня, я упала бы, так внезапно я ослабла в его объятиях. Нежно, властно, с какой-то скрытой силой… Мне почти не с чем было сравнивать, но что-то подсказывало, такое не происходит во время поцелуев с каждым. Тело налилось какой-то звенящей легкостью, я словно парила в бездонной ночной синеве, словно кружилась в одном хороводе со звездами и знала… Я точно знала, мне не дадут упасть. Меня удержат.

Я пришла в себя и обнаружила, что, тяжело дыша, прижимаюсь к мускулистой груди Зверя. Запрокинув голову, посмотрела вверх и зарделась, встретившись с ним взглядом. В его взгляде было много удивления, но также много и восторга, и нежности… И желания! Вспомнив об Альбине, я поняла, что не только я сейчас понемногу открываюсь своему мужу. Он тоже открывается мне. И это просто волшебно.