Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 5

– Благородная и добродетельная графиня Анна, супруга члена регентского совета графа Рафиано, оказавшего Талигу и Создателю немало неоценимых услуг, – пропел, прерывая догадки, ликтор, – ждет дозволения представить юную графиню Дорак, дочь своей любимой подруги, не дожившей до сего знаменательного дня.

Итак, устроители решили идти не от девиц, а от ручательниц, что было вполне разумно, а дражайшая Анна, явив достойную супруги экстерриора гибкость, задним числом обзавелась подругой. Между прочим, любимой!

Напоминая в большом придворном туалете синюю буйволицу, рассольный сыр из молока коей батюшка ставил очень высоко, графиня медленно поплыла к белой с золотом девице, замершей в добродетельной позе меж женским и мужским берегами. Воспоследовал целомудренный реверанс, и будущую фрейлину повлекли к трону.

Обойти при создании Малого двора племянницу Сильвестра было – нет, не немыслимо, ведь кардинал уже умер, а недальновидно, что ли… С верхних веток и так осыпалось немало шишек, что не могло не вызвать определенных надежд, а смерть Мевена затянула разорванную помолвку спасительным дымком. Верней, затянула бы, догадайся Леони явиться в трауре. Черное с золотой оторочкой придало бы грустной загадочности даже Зое, но сестрица Дурзье нацепила белое, что было вдвойне глупо. Королевские цвета лучше предоставить королям, хотя что возьмешь с девы, чей батюшка пытался подвинуть Валмона?

У затканного розами ковра графиня Рафиано сделала неполный реверанс, но Леони пришлось присесть, как полагается. Король ответил милостивым кивком, принцесса заученно махнула пухленькой ручкой, герцогиня Ноймаринен медово улыбнулась.

– Девица Дорак, – объяснил церемониймейстер, – в ближайшее время получит высочайший ответ. В случае положительного исхода к нему будет приложен патент фрейлины.

Фабианов день был посрамлен! Унаров в соответствии с предварительным сговором разбирали на месте, девам удовольствие продлили, хотя в том, что дочь «любимой подруги графини Рафиано» станет фрейлиной, не усомнился бы даже изловленный Кроунером жук.

Девица Дурзье, последнее отныне можно было считать доказанным, задрав носик, вернулась на прежнее место. Валме поправил бумажный анемон и приготовился смотреть дальше. Рискни старший Гогенлоэ усесться на скамью регентского совета, следующим наверняка шло бы его семейство, но старый сухарь струсил. Очень может быть, потому, что дядюшка Маркус не испугался собаки племянника.

4

Арлетту когда-то оставили на почти таком же ковре, и она, опустив по маминому совету глаза, разглядывала вытканные анемоны, а густой чужой голос называл имя за именем. В тот день ко двору представили добрую сотню юниц, сейчас не набиралось и пары десятков. Алиса брала заложниц, Георгия прикармливала сторонников, но везти дочерей через идущие вразнос провинции рискнули далеко не все, и еще больше не все получили приглашения. Виконт Карье и его супруга, урожденная графиня Гогенлоэ-цур-Адлерберг, получили. Мало того, виконтессу выпустили сразу после графини Рафиано – хозяева показывали объединившимся против новой графини Креденьи дамам, что их возмущение понято и сочтено справедливым. Хороший вкус требовал от графини Савиньяк того же, но Аглая была всего лишь увязшей в молодости мещанкой. В отличие от Урфриды, от которой можно было ждать крупных неприятностей если не для Ли, то для Талига.

Иссерциал обожал запускать к непобедимым героям змей, правда, занимались этим подлые враги, но почему бы не предоставить гадов другим гадам? Тем более что женись Креденьи на отлично воспитанной дворянке, виконтесса Карье исходить ядом не прекратила бы, напротив! Подвинуть тесемочницу проще, чем аристократку, за которую встанет блюдущая уже свои интересы семья. Года три назад братец Гектор хмыкал, что Карье маринуют единственную дочь в надежде выдать ее замуж уже графиней. Тогда между долговязой девицей и титулом стоял лишь до безобразия бодрый дядя, теперь на горизонте возник еще и рэй Кальперадо.

Больше всего Арлетте хотелось одолжить на полчаса хорошие глаза и разглядеть физиономии застывших на ковре и у ковра виконтесс, но приходилось довольствоваться фигурами – синей с золотом и лимонно-желтой. Графов Креденьи судьба одарила лошадиными физиономиями, графы Гогенлоэ-цур-Адлерберг в юности напоминали цапель, а в зрелости – щук, но дочери у них время от времени получались красивыми.