Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 5

– Вообще, – обнадежил напоследок виконт, – если тебе очень не захочется, Альберто настаивать не станет. Марикьяре – те же кэналлийцы, а там женщин не принуждают, у них даже обычай такой есть. Если девушка не хочет замуж, а ее пытаются принудить, она может сбежать и жить в приюте соберано, сколько захочет. Туда за ней никто не сунется. Франциск свои аббатства, по-моему, там и подглядел.

– Может быть… – Гизеллу приюты не занимали. – По-твоему, Салина возьмут браслет назад?

– Если ты вернешь, только это вряд ли. Альберто славный… И умница, в Лаик уж точно показал себя умней меня. Фехтует просто отлично, вроде бы еще и танцует. Он тебе обязательно понравится!

– Я видела маркиза… Мы даже поладили, но… – девушка пару раз повернула упомянутый браслет. – Тогда мое сердце было свободно, а теперь оно принадлежит другому.

– Ох ты ж!.. – Ну и разговорчик! – То есть… это точно? Ты уверена?

– Уже два дня, – она громко рассмеялась. – Ты не заметил?

– Нет, а должен был?

– Не знаю… Но люблю я именно тебя, только не с первого взгляда, а со второго. Позапрошлой осенью ты приезжал по делам, но я тебя тогда даже толком не запомнила, зато теперь… Ты стал отказываться от ордена, потом выскочила Октавия со своей лентой, а я смотрела и понимала: вот оно! То, что сильнее смерти и беспощадней удара молнии. О любви пишут как о чем-то роковом, а мне вдруг стало так… счастливо! Я и танцевать-то выскочила, потому что там был ты, иначе я бы подумала о каблуках и о том, что юбка задерется. А почему танцевал ты?

– Рокэ попросил. Они с Леоной решили, ну… вспомнить Алвасете, что ли, и вообще им надоело это занудство, оно и мне надоело. Ты меня извини, конечно, но зачем было короля натаскивать, как какую-то морискиллу?! Славный же мальчишка, и говорит как человек, а тут «неисчислимые бедствия», «торжествующая добродетель», «гнусные происки»… Бред!

– Так положено. Ты что, не понял, что я тебе сказала?

– Понял… – Хоть бы мама с Леоной вышли или слуги конфет принесли… – Всё как-то сразу…

– Радуга тоже вспыхивает сразу. Или… ты уже кого-то любишь?

– Ну… Как бы тебе объяснить… – не рассказывать же про оленьи бусы и маркитанточек, которыми «быкодеры» угощали своего скорее гостя, чем пленника! – Сердце у меня в порядке, в смысле оно свободно, но… у меня есть обязательства, от которых я не могу отказаться. Понимаешь, возможно, мне придется жениться ради дела. За пару лет это выяснится, но пока я не должен себя ни с кем связывать.

– Значит, твой брат в самом деле решил тебя женить на внучке Манрика.

– Чего?! – Будь у Арно во рту хоть что-то, он бы подавился, и это было бы просто отлично. Подавившись, можно закашляться, замахать руками и вежливо выскочить. А если при этом что-то как следует опрокинуть, еще и слуги примчатся, но виконт не подавился. – Какое… странное предположение.

– Ничего странного! – в глазах у Гизеллы появились слезы, но утешать, обнимать и целовать было нельзя. Как бы сказал Кроунер, ка-те-го-ирчески. – Твой брат стал хозяином Надора и вытребовал себе в управляющие Манрика, хотя ему самое место в Багер… будет в Багерлее, когда мы вернем Олларию. Надор, кроме владений Манриков, нищий, но маршалу Савиньяку в жены нужна, самое малое, графиня, вот третий сын может жениться и на виконтессе, титула рыжих пока не лишили. Мама говорит, старшая внучка Манрика – подходящая партия для Дарзье, только теперь у него ничего не выйдет.

– Ты про нашу дуэль? Дурзье вел себя мерзко и напросился.

– До тебя с этой Иолантой успели понянчиться Валме и Придд. Да и ты пристал к Октавии, чтобы она взяла эту… виконтессу ко двору. Не думай, я не ревную, ревнуют к ровне, или хотя бы к красавицам, и ты ее не любишь.

– Я ее… – Вот ведь кляча твоя несусветная, но гадостей про розовую дурочку он говорить не станет! – Иоланту я… уважаю за смелость, но жениться мне придется, если придется, на другой. На ком, сказать сейчас не могу, но слово я дал, так что должен быть свободен, пока… Пока там так или иначе не разрешится.

– Это я уже поняла, только любовь не спрашивает. Она вспыхивает и сжигает двоих – или одного.

– Ну, в общем, наверное, да… Я Веннена тоже читал, только первая любовь обычно заканчивается ничем. – У матери не закончилась, но у них с отцом было совсем другое!

– У меня не первая… – опять смешок, громкий и несчастный. – Ты, если хочешь знать, четвертый, только сейчас все по-настоящему и в последний раз!

– Четвертый? – Мать с маркизой шепчутся уже второй час, может, хватит? – Извини, пожалуйста, я забыл, что «сердце дамы – шкатулка с секретом»!

– Пожалуйста, я расскажу, это не стыдно, а смешно. В десять лет я влюбилась в маркграфа, когда он приехал на самые первые смотрины и начал бросать к ногам мамы всякие шкуры. Я даже спросила, нельзя ли отправить в Бергмарк меня, все так смеялись… Потом были еще две глупости, но мне они не мешали готовиться к замужеству, а теперь я не смогу! Это ты понять в состоянии?!

Так отчаянно смотрят упавшие лошади, смотрят и ждут помощи, и хорошо, если можно помочь! А если всей помощи – пуля, чтобы не мучилась?

– Гизелла, я даже не знаю…