Сердце

Как только мальчик увидел солдат, он отбросил в сторону свою ветку и снял берёт. Это был красивый парнишка, с открытым, смелым лицом, голубыми глазами и длинными светлыми волосами. Он был без куртки, и рубаха его была распахнута на груди.

— Что ты здесь делаешь? — спросил у него офицер, останавливая коня. — Почему ты не ушел вместе со своей семьей?

— У меня нет семьи, — отвечал мальчик, — я найденыш, работаю то на одного, то на другого. Я остался, чтобы посмотреть на войну.

— Проходили ли здесь австрийцы?

— Нет, вот уже три дня, как их не видно.

Офицер на минуту задумался, потом соскочил с коня и, оставив солдат, которые не переставали напряженно вглядываться в сторону противника, вошел в дом и поднялся на крышу; но домишко был низенький, и с крыши можно было увидеть только небольшой участок местности.

— Надо бы влезть на дерево, — сказал офицер и спустился вниз.

Прямо перед домом поднимался высокий и тонкий ясень, вершина которого купалась в голубом небе.

Офицер погрузился в раздумье, поглядывая то на солдат, то на дерево, потом внезапно он обратился к мальчику:

— У тебя хорошие глаза, паренек?

— Хорошие ли глаза? — воскликнул тот. — Да я вижу воробья за целую милю!

— А ты сумел бы взобраться на вершину этого дерева?

— На вершину этого дерева? Еще бы, в полминуты.

— А сумеешь ты рассказать мне всё, что увидишь оттуда? Нет ли с какой-нибудь стороны австрийских солдат, не видно ли столбов пыли, блестящих штыков, лошадей?

— Конечно, сумею.

— А что ты возьмешь за это?

— Что возьму? — переспросил, улыбнувшись, мальчик. — Да ничего! Вот если бы меня попросили немцы, то я ни за какие деньги не сделал бы этого, но для своих!.. Ведь я ломбардец!

— Ну хорошо, полезай наверх.

— Одну минутку, я только сниму башмаки.

Мальчик разулся, потуже затянул ремень, бросил берет на траву и обхватил руками ствол дерева.

— Постой! — вырвалось вдруг у офицера, и он сделал такое движение, как будто, охваченный неожиданным страхом, хотел удержать мальчика.

Тот обернулся и вопросительно посмотрел на командира своими прекрасными голубыми глазами.

— Нет, ничего, — сказал тот, — полезай. Мальчик стал ловко, как кошка, карабкаться на дерево. — Смотрите вперед! — крикнул офицер солдатам. Через несколько мгновений мальчик был уже на вершине дерева; руками он крепко держался за ствол, ноги его были скрыты листвой, но грудь выступала над кроной, и солнечный свет падал прямо на его светлые волосы, заставляя их блестеть как золото.

Офицер с трудом мог разглядеть его, таким маленьким казался он снизу.

— Смотри вдаль прямо перед собой! — крикнул офицер наверх.

Чтобы лучше видеть, маленький разведчик отнял одну руку от ствола дерева и прикрыл глаза от солнца.

— Что ты видишь?

Мальчик наклонил голову и, приставив руку ко рту в виде рупора, крикнул:

— Я вижу двух всадников на белой дороге.

— На каком расстоянии?

— В полумиле.

— Они двигаются?

— Нет, стоят на месте.

— Что ты видишь еще? — спросил офицер после минутного молчания. — Посмотри направо.

Мальчик посмотрел направо. Потом он сказал:

— Около кладбища что-то блестит из-за деревьев. Это похоже на штыки.

— Видишь ты там людей?

— Нет. Люди, наверное, спрятались в пшенице, В эту минуту в воздухе раздался тонкий свист пули, которая перелетела далеко за домик.

— Слезай! — закричал офицер. — Тебя увидели. Мне ничего больше не нужно, спускайся!

— Но я не боюсь, — возразил мальчик.

— Слезай!.. — повторил офицер. — А что ты видишь налево?

— Налево?

— Да, налево.

Мальчик повернул голову влево; в тот же миг вторая пуля с еще более тонким свистом и еще ниже, чем первая, прорезала воздух. Мальчик вздрогнул.

— Вот здорово, — вырвалось у него, — они целит прямо в меня!

Пуля действительно пролетела совсем близко от него.

— Вниз! — отрывисто и сердито крикнул командир.

— Сейчас, — отвечал мальчик. — Дерево закрывает меня, не бойтесь. Так вы хотите знать, что я вижу слева?

— Да, слева, — повторил офицер, — но слезай.

— Слева, — продолжал мальчик, наклоняясь всем телом в ту сторону и высовываясь из листвы, — там стоит часовня и мешает мне видеть…

В третий раз пуля зловеще просвистела в воздухе, и почти в то же мгновение люди, увидели падающего мальчика. Сначала он пытался схватиться за ствол и за ветки дерева, но потом полетел прямо вниз головой, широко раскрыв руки.

— Проклятье! — закричал офицер, подбегая к дереву. Мальчик ударился о землю спиной и теперь лежал навзничь, раскинув руки. Струйка крови текла у него из груди. Сержант и двое солдат соскочили с коней; офицер наклонился и раскрыл рубашку на груди мальчика — пуля пробила ему левое легкое.

— Он умер! — воскликнул офицер.

— Нет, он жив, — возразил сержант.

— Ах, бедный мальчик, храбрый мальчик, держись, не падай духом!

Но пока офицер уговаривал его не падать духом и прикладывал ему к ране носовой платок, мальчик вдруг широко раскрыл глаза и уронил голову, — он был мертв.