Сердцебиение

— Почему ты покраснела и отвела от меня глаза? — спрашивает Яр, с удовольствием уплетая мои блины, щедро поливая их сметаной. Боже, никогда не замечала, как сексуально он ест. Может потому, что до него я не представляла, что такое секс на самом деле?

— Я не покраснела, — оправдываюсь я, а сама хватаюсь за горящие щеки, тем самым выдавая себя с головой.

— Так о чем ты подумала? — спрашивает он, продолжая есть блины, с интересом поглядывая на меня.

— Да так, ни о чем, о блинчиках, — глупо отвечаю я, спеша скрыть свое смущение за глотком чая.

— С каких пор блины заставляют тебя краснеть и смущаться?

— О чем мы вообще говорим?! — наигранно возмущаюсь от желания прекратить этот разговор.

— Вот и я думаю, о чем это мы, — усмехается Яр, словно уже прочел все мои мысли и поймал на вранье. — Сознавайся, Златовласка, что так смутило тебя, и от чего ты покраснела, моя маленькая развратница, — соблазнительно понизив голос, проговаривает он. — Только честно.

— Нет. Ты будешь смеяться, — Боже, нет, я не собираюсь говорить ему правду.

— Пожалуйста, — еще ниже, с хрипотцой произносит он, поддаваясь ко мне. — Я хочу, знать, о чем фантазирует моя девочка, — так не честно. Это чертовски нечестно, так соблазнительно и возбуждающе вынуждать меня признаваться в моих фантазиях. Я закусываю губы, но молчу. А Яр поднимается с места, подходит ко мне.

— Ну, хватит смущаться, красавица, скажи мне по секрету, можешь рассказать на ушко, — шепотом произносит, склонившись надо мной.

— Ты вышел из душа мокрый, в одном полотенце, — тихо отвечаю я, ощущая на себе его тяжелое дыхание. — И я представила… — сглатываю, потому что Яр отодвигает мои волосы в сторону и ведет пальцами по шее.

— Что ты представила? — спрашивает он, нежно целуя в чувствительное местечко за ушком, лишая силы воли и стыда.

— Я представила, как ты сметаешь все со стола, сажаешь меня на него и… ну ты понял…

— Нет, не понял, продолжай, — шепчет мне на ухо, лаская пальцами чувствительную кожу на шее. А я вновь кусаю губы и молчу. — Я посадил тебя на это стол и… Что я сделал?

— Ты снял с меня футболку, сбросил свое полотенце и взял меня этом столе, — быстро проговариваю я, чувствуя, как тело начинает гореть, но уже не от стыда, а от его близости.

— И как я это сделал? — слегка усмехается он. — Нежно и ласково? — Ярослав проводит кончиком языка по моему уху. — Или жестко и грубо? — спрашивает, немного больно прикусывая мочку уха. Хватает меня за плечи, резко поднимает со стула, разворачивая к себе лицом. — Так как, малышка? — он берется за края моей футболки и снимает ее, оставляя в одних трусиках. — Не тяни время, малышка, я сам хочу взять тебя на этом столе, но мне нужно знать как, стискивая мою талию, говорит он.

— Жестко и грубо… — очень тихо проговариваю, закрыв глаза, не веря в то, что я это сказала.

— Что, маленькая? Скажи громче, — Боже, он издевается! Яр ждет ответа, а сам осматривает мое лицо, опускает взгляд на губы, которые я до боли кусаю, решаясь произнести эти слова громче.

— Я хочу жестко… Аааа! — вскрикиваю, когда он сжимает мой сосок.

— Когда ты успела стать плохой девочкой? — хочется дерзко ответить: «когда познакомилась с Монахом». Но я молчу, не желая возвращать нас в реальность. Только извиваюсь от того, что он ласкает мою грудь, перекатывая соски между пальцами. Яр отходит он меня, одной рукой сдвигает чашки и еду. Подхватывает меня за талию и сажает на край стола и, как я мечтала, срывает с себя полотенце.

— Ты уверена, маленькая? — хриплым голосом спрашивает он, скользя взглядом по моему телу, будто решая, что со мной делать. А меня начинает трясти только от его потемневшего зеленого взгляда.

— Да, — твердо заявляю я. Он подходит ближе, хватается за резинку моих трусиков и снимает их с меня, вынуждая немного приподнять попку. Грубо раздвигает мои ноги, размещаясь между них.

— Обещай остановить меня, если тебе покажется это слишком, — шепчет низким возбужденным голосом, водя носом по моей щеке, глубоко вдыхая.

— Обещаю, — произношу я, хватаясь за его шею, подаваясь к нему вплотную.

— Ты полна сюрпризов, Златовласка, — усмехается мне в шею, слегка прикусывая кожу, а потом резко выпрямляется, зарывается в мои волосы, собирая их на затылке, и дергает, вынуждая запрокинуть голову. Минуту смотрит мне в глаза, окуная в темно-зеленую бездну, а потом требовательно впивается в губы. Не целует. Это все что угодно, но не поцелуй. Кусает губы, всасывая их, зализывая языком укусы, и вновь кусает. Проталкивает язык глубже, сплетает его с моим, не позволяя вести. Опускаю ладони на его горячую грудь и слышу, как быстро бьется его сердце, в такт с моим. Его свободная рука ложится на мое бедро и сильно его сжимает. Яр разрывает поцелуй, я по инерции тянусь к его губам, но он не позволяет, крепко удерживая меня за волосы.