Сердцебиение

Мы гуляли в парке, ходили по дорожкам, ели мороженое, пили коктейли. Яр не обращал внимания на то, как на нас смотрели люди, когда он неожиданно поцеловал меня, слизывая мороженое с моих губ. А я нервничала и приходила в бешенство, когда на моего мужчину обращали внимание девушки. Но я знала, что он только мой. После парка мы пошли в кино и Яр предоставил мне выбор фильма, сказав, что ему все равно под какой фильм целовать меня и ласкать, заметив, что у меня очень удобное платье. Так и было. Я совершенно не помню, о чем был фильм и как развивались события. Все перестало иметь значение, как только в зале погас свет. Он непрерывно целовал и ласкал меня везде, где могли дотянуться его наглые руки. После сеанса Яр невозмутимо заявил, что фильм был великолепен и повез меня в небольшой уютный ресторанчик в центре.

Наверное, нужно было насторожиться еще во время разговора за ужином, когда Яр долго смотрел на меня и говорил, что пытается запомнить. Или тогда, когда он фотографировал меня на свой телефон, прося не позировать, а быть естественной и не обращать на него внимание. Или тогда, когда мы приехали домой, и моя сказка продолжилась. Сначала в душе, потом в кровати.

Он долго ласкал мое тело. У меня все плыло перед глазами от его мучительно-сладких ласк. Я растворилась в этом мужчине. Я потеряла себя в нем. Я упала с ним на самое дно, а потом вознеслась в небо. Меня бросало в жар и в холод. Мне было так сладко с ним. Оказывается, от мучительной ласки тоже можно кричать и требовать дать желаемое. Но он не слушал меня, убивая меня невыносимым удовольствием. А после всего он еще долго не давал мне спать, просто нежно касаясь моего тела, и разговаривая ни о чем, пока я все же не отключилась на его груди, слушая убаюкивающий ритм сердца.

Когда я проснулась утром и не обнаружила Ярослава рядом с собой, я еще не знала, что сказка закончилась. И самую настоящую боль я испытаю именно в этот день. Я летала во вчерашнем дне, рисуя в своей голове наше будущее. На кровати лежала записка — простой белый лист, вырванный из моего ежедневника.

«Доброе утро, моя красивая девочка. Улыбнись, у тебя прекрасная улыбка. Поезжай к подруге, проведи этот день с ней. Не оставайся одна. Это приказ! Я серьезно. В девять вечера приезжай в „Марию“. Третий столик у окна зарезервирован для нас.

P.S. Помни, моя хорошая, случайностей не бывает. Смерть — это только начало…»

Улыбка сползла с моего лица, где-то внутри зародилась тревога. Предчувствие чего-то нехорошего сковало тело. Даже дышать стало трудно, словно с отсутствием Ярослава начал исчезать кислород. К чему этот постскриптум? Но мысль об еще одном свидании в кафе «Мария» постепенно развеяла мою тревогу. Мы встретимся, и он обязательно объяснит мне смысл написанного.

ГЛАВА 15

Ярослав

На часах 20:30, до прибытия объекта осталось примерно десять минут. Рассматриваю через прицел площадку перед входом в отель, холеных мужиков, их размалеванных жен, любовниц в дорогих шмотках и сверкающих бриллиантах, которые создают блики в прицеле. Довольные зажравшиеся вершители мира не знают, что праздник не состоится. Я им его испорчу, устроив свой собственный праздник, который я жду уже несколько лет. Возможно, этот праздник станет последним днем в моей жизни. Риск есть всегда. Невозможно все рассчитать на сто процентов. Но смерти я давно не боюсь, главное утащить за собой Ваху.

20:34. Веду оптикой влево. Поодаль на обочине стоит черный внедорожник, который контролирует меня. Стекла тонированные, но за мной наблюдают.

Ваха пошел на огромный риск. Но он настолько уверен, что посадил меня на короткий поводок, что потерял чувство страха и самосохранения. А зря…

Его жизнь висит на волоске. Примерно через две-три минуты он умрет. Но я не получу от его смерти полного удовольствия. Я хотел бы убивать его часами, забирая жизнь по крупицам и получая извращенный кайф от его предсмертной агонии. Но другого варианта нет. Я не могу больше ждать. Я не могу больше рисковать всем, что мне дорого. Злата не должна тонуть в этой грязи и крови. Я определенно иду на риск. Я рискую всем и, в первую очередь, своей жизнью… Мне бы было плевать, мой котел в аду давно меня поджидает. Мне не дают покоя лишь страдание и боль моей Златовласки. При любом исходе, даже положительном, моя малышка будет страдать. Сегодня ей будет больно. Очень больно. И я не знаю, простит ли она меня когда-либо за мой ужасный спектакль…