Сердцеед

Черты, которые он так ценит в своих друзьях. Черты, которые он, возможно, никогда не найдет в женщинах, которые сходят по нему с ума. Искренность и верность...

Только об этом я и могу писать. Все остальное слишком личное, чтобы этим делиться.

Только искренность и верность.

Вещи, которые Сент ценит выше любви.

«То, что он не найдет во мне.» Фраза, написанная позади этой карточки, мой почерк, я говорила о себе.

Я ТАААААААК КРУПНО ОБЛАЖАЛАСЬ.

Он тогда стоял, говоря о правде и верности, пока я сидела, тронутая всем, о чем мы говорили, зная, что влюбляюсь в него, не в состоянии это остановить.

И все равно, я делала заметки. Изучала его, как лабораторную крысу. Словно он не человек. Словно им управляют не те же самые вещи, что и остальными — сердце, разум, тело, гормоны. Словно ему не нужны воздух и вода, а может и любовь. Словно он был роботом, которого нужно было разобрать и изучить, на потеху всему миру.

Ну правда? Какая разница, что он был с тысячей и одной женщинами? Какая разница, что по нему сходит с ума весь город, а теперь еще и я? Он человек. Он имеет право на то немногое личное пространство, что у него есть. Он чертовски закрыт, редко кого подпускает к себе, теперь я понимаю, что виной тому желание окружающих постоянно осуждать и изучать.

Слезы наполняют глаза и внезапно хватаю заметки и начинаю их рвать, одну за другой. Так я потом и лежу в этих обрывках, и плачу. Затем смотрю на весь этот беспорядок. Что я натворила? Боже.

Если я хочу спасти журнал, мне нужно что-то написать.

Я делаю вдох и выдох.

— Рейчел? — слышу, как зовет Джина.

Она заглядывает в комнату и оценивает весь этот бардак, порванную бумагу и меня. Так же разрушенную, как и эти заметки.

— Ох, Рейчел.

Я начинаю плакать.

— Я должна это написать.

— Рейчел, скажи ему правду. Скажи ему правду. Если он вообще знает тебя, то он поймет.

— Что? Что я обманщица?

— Скажи ему, что любишь его, — говорит она.

— Ему не нужна моя любовь. Он ценит... правду и верность, качества, которыми я не обладаю.

— Ты обладаешь ими в достатке. Ты верна и честна со всеми.

— Но не с ним.

— Тебе стоит поговорить с ним начистоту. Заставь его увидеть все твоими глазами. Возможно, у тебя получится добиться всего.

— Кто вообще добивается всего желаемого, Джина? Никто. Вот так-то.

— Все же, мы все верим, что это возможно. Разве не это причина всего, что мы делаем? Мы хотим получить все. Так что напиши эту статью. А если ты все еще хочешь его, то добейся его.

Я задумываюсь.

— Я правда хочу его, — шепчу я, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — По миллиону маленьких причин я понимаю, что никто во всем мире не будет оказывает на меня столь же невероятный эффект, как он. Иногда я полностью теряюсь в его присутствии, не могу думать ни о чем, кроме него, — я вытираю глаза. — Он — единственный мужчина, о котором я мечтаю ночами, единственный, с кем я хочу просыпаться по утрам. Всех интересует его слава или его деньги, но я люблю его не за то, что ему принадлежит, а за то, что он завладел мной...

— Ох, Рейч. Не плачь. Может для вас двоих еще есть шанс.

— Разве такое возможно? Он больше не желает иметь со мной ничего общего.

— Ему, блин, больно, Рейчел! Даже я это вижу, ведь нет ни одной фотографии за последнее время, где бы он не прятал взгляд за очками. В этом взгляде, должно быть, настоящий ад творится! Мне самой не верится, что теперь я его жалею.

— Потому что в наших с ним отношениях я была Полом. Я была лжецом.

— Пол играл со мной. Ты же никогда не играла с ним. Твои чувства были настоящими.

Я стону, пряча лицо в ладонях. Вспоминаю, как Хелен с самого начала предупреждала меня. Говорила, что я слишком молода, чтобы играть со взрослыми. Я всего этого не предвидела. Она была права. Я совсем не была к этому готова.

Но я беру протянутый Джиной бумажный платочек, вытираю слезы, подключаю ноутбук, запускаю его и пишу, выплескивая все свое сердце в тексте.

***

В день, когда я включила ноутбук, Хелена предупредила меня, что почтовые сервера «Эджа» переполнены гневными письмами, направленными ко мне, так что она порекомендовала мне недельку поработать из дома.

В день, когда моя статья вышла, я не вылазила из постели. Не отвечала на звонки. Мама заходила, но в результате говорила только с Джиной, потому что я не хотела, чтобы она видела меня в таком состоянии. Я слишком расстроена, чтобы притворяться, она слишком хорошо меня знает. Прежде, чем уйти, она говорит мне «Пойду рисовать».

Говорит, что мне тоже стоит. Говорит, что я могу пойти и заняться чем-нибудь, что люблю.

Но тот, кого я люблю, ненавидит меня.

***

Twitter:

Ты читал статью своей девушки? @malcolmsaint

В его Instagram:

Нифига @malcolmsaint не даст этой сучке еще один шанс!!

А в феминистически настроенных группах:

Рейчел Ливингстон — наш герой! Месть всем плейбоям! Хотите играть нашими сердцами? Берегитесь, что ваши слабости тоже обнаружат. Месть сладка!

***