Сердцеед

— Эй! Да ладно тебе, позволь мне дать ей ключ. Она ж красотка, чувак, — говорит Тахо, растягивая слова.

Мне не верится, что это происходит, я даже не дышу, когда Малкольм медленно встает. Я встаю следом за ним, в замешательстве смотря ему в лицо.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что мне там не место? — я требую объяснений. Когда он стоит так близко ко мне, кажется, будто гравитации не существует. Я чувствую головокружение. Недоумение. И неожиданную обиду.

Впервые со времени нашего знакомства он смотрит на меня так, будто и правда теряет терпение... из-за меня. Он наклоняется ближе, его губы у моего уха.

— Верь мне, когда я говорю, что тебе там не место. Иди домой, — шепчет он. Он смотрит на меня взглядом, полным предостережения, и уходит, смешиваясь с толпой.

Тахо и Каллен смотрят на меня, будто онемевшие.

— Такое у нас впервые, — бурчит Тахо и уходит.

Я чувствую, что сгораю от унижения и замешательства. Самое худшее, что, когда я выхожу на улицу, тот же мужчина, что возил нас вчера, подходит ко мне.

— Мисс Ливингстон, с удовольствием отвезу вас, — говорит он, пряча телефон, будто Сент только что звонил ему. Мужчина огромен, он лысый, с непроницаемым выражением лица. Секундой позже он уже открывает для меня дверь «роллс-ройса».

Серьезно?

Сент и правда, только что позвонил ему и сказал сопроводить меня домой?

Опасаясь, что люди увидят, как я стою рядом с машиной Сента, сажусь внутрь на заднее сидение, бормоча «спасибо», просто потому, что во всем происходящем нет вины водителя.

Внутри пахнет новой машиной и его одеколоном. Сбоку стоят бутылка вина и бутылки с водой. Тихо играет музыка и температура в машине такая, как надо. Идеальная роскошь вокруг заставляет меня провести руками вниз по платью и придирчиво осмотреть себя. Что со мной не так?

Я чувствую, будто он выбил землю у меня из-под ног и напомнил, с кем мне довелось столкнуться. С альфа-самцом. Жестким и беспощадным.

У меня горят уши и щеки, что сводит меня с ума. Оседая на сидении, я прижимаюсь лбом к окну. Сосредоточься, Ливингстон! Вздохнув, я достаю телефон и пытаюсь записать все детали увиденного, но не могу. Я ничего не могу делать, просто еду здесь, в его машине, удивляясь, почему чувствую себя такой беззащитной.

***

На часах где-то без пяти двенадцать, когда я на цыпочках захожу в квартиру, морщась, когда дверь захлопывается громче, чем я планировала. Я иду на кухню за водой, когда появляется заспанная Джина со спутанными волосами.

— Привет, — говорю я извиняющимся тоном. Она хмурится, щурясь от света. — Прости, Джи, я не хотела тебя разбудить. Возвращайся в постель.

— Как прошла вечеринка?

— Нормально, — только и могу я ответить. — Я все расскажу тебе завтра.

Она трет веки.

— А, сейчас слишком поздно или слишком рано. Да. Мы смотрели «Игру престолов».

Она бредет обратно к себе, а я иду в свою комнату, смываю макияж, снимаю платье. Пока я ищу в шкафу свою университетскую футболку, я замечаю пустое место, где раньше висела его рубашка, и смотрю туда. Я должна радоваться, что ее там нет, но вместо этого ее отсутствие заставляет меня чувствовать себя еще хуже, ведь теперь мне кажется, что я выдумала все те случаи, когда он был добр ко мне. Захлопывая дверь шкафа, я залезаю в постель в своих мальчиковых боксерах, прихватив с собой ноутбук, и заставляя себя писать. Хотя бы одно слово. Всего одно, ведь выкидывание этого вечера из памяти никак не поможет мне продвинуться в моих будущих планах. Я пишу:

«Собственник»

А затем я гуглю просто потому, что до сих пор не могу поверить, что он это сказал...

«Клейм: Требовать / заявлять свое право (на что-л.)» 

Да. Это значит именно то, что я подумала.

Хмурясь, я ложусь на кровать, уставившись в потолок. «Ливингстон, и что с того? Ему не хотелось видеть тебя на своей вечеринке, ты же журналист. А ты чего ожидала? Ты знаешь, что это означает? Это лишь значит, что ты должна копать глубже!»

Глава 7 СОН

Глубже. Он накрывает мое тело своим, твердым во всех правильных местах. Он вколачивается в меня, это так приятно, что я стону и выгибаюсь ему навстречу.

— Прошу, — шепчу я. — Глубже, прошу, глубже.

Он накрывает мой рот своим в безудержном поцелуе. Руками сжимает мою грудь, ладонями гладит соски. Моя голова утопает в подушке, когда вес его тела вжимает меня в матрас.

Я в агонии. Я в агонии, потому что у меня так давно не было секса, и я никогда не чувствовала себя подобным образом, а он снова целует меня, грубый от желания. Обхватив пальцами одну грудь, он сосет вершинку. Я выгибаюсь, рефлекторно реагируя на него, прижимаясь к нему всем телом, развожу ноги шире под его бедрами, чтобы он вошел настолько глубоко, насколько это возможно... Прошу «пожалуйстапожалуйстапожалуйста»... Я никогда не умоляю, но сейчас не могу перестать просить.