Сердцеед

— И что дальше будет с нами?

— Решай сама.

Она улыбнулась. Как и Чейз, он был немногословен, но, впрочем, как и Чейз, умел поддержать разговор. Однако он не оттолкнул ее от себя, и это означало, что этот грубоватый и загадочный человек вошел в ее жизнь. Облегчение и счастье накрыли ее волной, так что даже закружилась голова.

В дверь кто-то постучал, и в палату вошла медсестра с подносом в руках.

— Утренние лекарства, мисс Карлайл, — сказала она деловым тоном, чем привела ее на грань нервного срыва. Ей так хотелось уйти отсюда как можно скорее!

— Не могли бы вы зайти чуть позже, пожалуйста? — Хотя она сама позвала ее, сейчас ей нужно было окончательно прояснить ситуацию с Самсоном.

— Ты уверена? — спросил он. — Это не преступление — признаться, что ты еще слаба.

Она засмеялась, пока медсестра стояла и ждала ответа.

— Я уверена в этом. И я обещаю, что как только мы закончим наш разговор, я приму лекарства. Я не собираюсь строить из себя мученицу. Просто я хочу немного побыть со своим отцом.

Самсон посмотрел через плечо на медсестру.

— Вы слышали мою дочь, — сказал он с гордостью. Он снова посмотрел на Слоун, как будто хотел увидеть одобрение в ее глазах.

Она сжала его руку, а большего для счастья ему было и не надо. Но он еще не ответил на ее вопрос. Она спросила, что будет с ними дальше.

— Где ты будешь жить? — спросила она, когда медсестра вышла. Она живо припомнила руины, которые остались от его дома.

Его взгляд заметался, он явно занервничал.

— То, что я скажу тебе, наверное, тебя шокирует, — предупредил он.

— Даже не могу представить себе чем, — сказала она. — На моем пути было столько крутых поворотов, так что я справлюсь.

— Правда? Ну что ж. Я богач. — Он произнес это и посмотрел на нее.

Он оказался прав. Он поразил ее так, что она даже перестала дышать.

— Ты?..

— Богач, — повторил он. — Я скопил много денег.

— Но… как? И как насчет твоего полуразвалившегося дома, который взорвали? И эти сандвичи в «У Нормана»? И твои лохмотья?

Но прежде чем он ответил на ее вопросы, она вспомнила разговор Эрла и Эрни о том, кому же достанется наследство Самсона.

Он вздохнул.

— Помнишь, я объяснял тебе, как сделать так, чтобы люди держались от тебя подальше? Быть неряшливым и грубым. — Она кивнула, все еще не придя в себя. — Так вот, когда я стал таким, люди перестали обращать на меня внимание и не чувствовали себя при этом виноватыми. Психология человека — удивительная, но очень печальная штука. — Он покачал головой. — Я решил, почему бы не остаться этаким беднягой Самсоном навсегда? Тем более ни до кого и ни до чего мне не было абсолютно никакого дела. Кому мне было пускать пыль в глаза?

Слоун хотела ответить, что он мог делать это ради себя, но не стала. Хотя его опущенные плечи и замешательство, в которое он пришел, говорили сами за себя. Ей ничего не оставалось, как слушать дальше.

— Чем дольше это продолжалось, тем больше я погрязал в этом обмане. Обмане, в который поверил весь город.

— Кажется, я понимаю причины. — И это огорчало ее. — Но деньги? Откуда они взялись?

— Спустя несколько месяцев после смерти твоего деда-сенатора я получил письмо.

Глаза Слоун широко распахнулись.

— И?

— Твой дед оставил мне кое-что в качестве компенсации за те жертвы, которые я понес. По крайней мере, так говорилось в письме этого негодяя. Волею судеб эти деньги пришли мне уже после того, как он украл у меня твою мать и разрушил всю мою жизнь. — Хотя его слова звучали горько, видно было, что он смирился с прошлым.

— Но ты не стал тратить его деньги? — догадалась она.

Самсон пожал плечами:

— От чего человек получает удовольствие? От того, что он думает, будто может управлять миром даже из могилы. Он послал мне эти грязные деньги, когда было уже поздно, когда твоя мать умерла. И я не мог отправиться за ней. Так что я вложил эти деньги, и они преумножились.

— Получается, что в дедушке Джеке заговорила совесть, — горько сказала Слоун. — Но проявилась она очень специфически, в его духе.

— Точно.

Слезы наполнили ее глаза, но у нее не было времени, чтобы волноваться о прошлом.

— Ты ведь собираешься отстроить свой дом? — спросила она Самсона.

Он кивнул.

— Я хочу, чтобы моей дочери было куда приезжать навещать меня, чтобы я мог гордиться тем местом, куда она будет привозить свою семью, — сказал он, и в его голосе слышалась надежда.

Она опустила глаза, не смея взглянуть в лицо человеку, который так много выстрадал.

— Я не стала бы тешить себя надеждами на семью, — произнесла она и искоса посмотрела на него.

Он распрямил плечи, явно расстроенный.

— А что, у Чандлера винтика в голове не хватает? Я же говорил ему, чтобы он оторвал свою задницу и протер глаза, пока не поздно. Я же говорил ему, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сожаления и пустые надежды, — заворчал он. — У него нет и доли чувств, какие есть у его матери, вот что я тебе скажу.

— Ух. Постой-ка, ты сказал Чейзу, чтобы он вернулся ко мне?