Сердцеедка

— Может быть, - вторила я. — Но я точно знаю, что эта книга – точно не то.

С ним легко разговаривать. Всегда было. Даже когда мы были маленькими, я помнила, как сильно мне нравилось просто находиться в его обществе, как мы разговаривали обо всем.

Правда, когда мы были в первом классе, все состояло из мультиков и выдуманных игр.

— У меня есть идея получше, - сказал он.

Я подняла глаза.

— Ну, давай же.

Он поднялся и отодвинул свое кресло.

— Идем.

— Куда? – удивленно спросила я.

— Увидишь.

— Ты мог бы просто сказать мне.

— Ты привыкла, чтобы всегда было по-твоему, да?

— В этом нет ничего такого, - защищалась я.

— Нет. Но разве это не утомляет?

— Конечно нет, - издевалась я.

Но когда он навис над моим креслом, в его глазах была загадка и этот вопрос, сорвавшийся с его губ…

Может быть, это было немного скучно.

Когда я не встала, он вышел из кухни. Я смотрела ему вслед, чувствуя легкое смущение. Минуту я думала, что он немного отличается от всех остальных. Полагаю, я ошибалась.

Несколько секунд спустя он вернулся, со связкой ключей в руке.

— Ты идешь? – спросил он и поставил свою банку с газировкой на стол позади меня.

Я быстро встала, и он улыбнулся. Это была проницательная улыбка, и я захотела надрать себе задницу. Способ казаться отчаянной, Келли.

Я никогда отчаянно ни в чем не нуждалась, а если и нуждалась - никогда не показывала этого.

Тогда почему я запнулась, когда последовала к дверям за своим появившимся со связкой ключей старым другом, который превратился в ботана-способного-быть-горячим,?

— Возьми свою тетрадь, Кэл, - сказал он, с нежностью в голосе.

Он не называл меня так уже давно.

Я вернулась, чтобы захватить свою тетрадь и карандаш со стола. Эрик уже вышел из кухни и направлялся через спальню к черному входу.

Но когда я поспешила за ним, я поняла, что взяла школьные принадлежности, чтобы выполнять задание и следовать за ботаном.

И мне не было скучно.

По сути, я даже была взволнована.

ЭРИК

Законно – сказать, что что-то легально

В одну минуту я пытаюсь избегать ее, мы на кухне, действуем друг другу на нервы… И вот в следующую минуту она уже сидит на пассажирском сидении в бьюике моей мамы, а я на месте водителя.

Я не знаю, что думать.

Я вроде как переживаю, что плохо вел себя с ней на кухне, после школы. Я был зол на своего отца, зол на гребанные трубы у меня дома, и вылил все это на нее.

Она заслуживала этого, но все же.

Келли всегда выглядела такой шокированной, когда я отвергал или избегал ее. Выражение ее лица в тот день, когда мы переехали к ним, и захлопнул дверь у нее перед лицом, было отчасти эпическим. Все всегда делали так, как хотела она, а если не делали – она манипулировала ими или наказывала их.

Со мной это не прошло. Она начала замечать это, и, должен признаться, наблюдать за тем, как она примиряется с этим, было довольно занятно. Мне также вроде нравилось то, как иногда вспыхивали ее глаза, когда я делал что-то, чего она совсем не ожидала.

Как ранее, когда я отказался отойти. Или когда сел за стол позади нее.

Мне нравилось вызывать эмоции у Келли. Нравилось, когда она смотрела на меня так, как будто я уравнение, которое ей хотелось решить.

Я никогда не думал, что буду сидеть с ней в машине. Если бы кто-то даже на прошлой неделе сказал мне, что подобное случится, я бы предложил отвести их в психиатрическое отделение.

И вот мы здесь. На улице было уже темно, но ее золотистые волосы имели что-то вроде своего собственного света. Мне приходилось бороться, чтобы мои глаза смотрели вперед и не позволять себе смотреть туда, где сидела она.

От нее приятно пахло. Возможно, дело было в спрее на ее волосах, но мне все равно нравилось. После школы она переоделась. На ней были яркие голубые леггинсы, желтые носки, которые сочетались с желтой майкой, заканчивающейся там же, где начинался пояс ее штанов. Майка была просторной, поэтому спадала с ее плеча, обнажая кремовую кожу.

Под майкой ничего не было. Ни топа, ни бюстгальтера, а это значило, что ее обнаженная грудь терлась о майку…

— Куда мы едем? – спросила она.

Я прочистил горло и сосредоточился на дороге.

— Почти приехали, - ответил я.

— Это ведь машина твоей мамы?

Я уставился на нее.

— Нет. Я украл ее у соседа.

— Не смешно.

Она бросила на меня суровый взгляд, но ее блестящие губы изогнулись в легкую улыбку.

— Помнишь, как она забирала нас поесть мороженое? – задумчиво спросила Келли.

— Ты всегда требовала дополнительные вишенки.

— Ты помнишь это? – казалось, она была удивлена.

— Я много чего помню.

Мы оба молчали. Я снова повернул, проехал вниз по улице, изаехал на парковку. Даже после того, как я заглушил двигатель, Келли через окно смотрела на каменное строение.

— Что это за место? – спросила она с подозрением.

— Ты не доверяешь мне?

Она на полную мощь включила свои голубые глаза.

— Ты доверяешь мне?

Однажды я сделал это.

И сейчас хотел бы.

Но не знал, стоит ли.

— Это планетарий, - ответил я.

— У нас в городе есть планетарий? – казалось, это ее шокировало.