Сердцевина яблока: Демифологизированная история The Beatles

Брайан Эпштейн достиг критической стадии в своей короткой и бурной поп-карьере. К концу 1966 года его проблема с наркотиками обострилась. Он принимал их, пытаясь уйти от все возраставшего давления, связанного с руководством Nems. Какое-то время он сопротивлялся необходимости передать бразды правления другим, но в январе 1967 года сдался: привлек в качестве соуправляющего австралийца Роберта Стигвуда, имевшего опыт работы в шоу-бизнесе, и отдал ему повседневное руководство фирмой, а сам решил заниматься только Beatles, полагая, что на это у него еще есть силы. Многие артисты, потеряв его внимание, почувствовали себя ущемленными. Эти настроения очень расстраивали Брайана, но у него уже не было сил что-либо изменить. Монстр, которого он сам сотворил, вышел из-под контроля.

Была еще одна причина для расстройства — прекращение гастролей Beatles. Он просто не знал, чем занять себя и их. Beatles начали работать над альбомом «Sgt. Pepper», и он стал видеть их все реже и реже. Его близкий друг и деловой партнер Джеффри Эллис вспоминает, что Брайан любил гастроли, потому что, пока «шоу было в пути», он чувствовал себя пятым битлом. Деловая интуиция теперь стала все чаще подводить Брайана. Решение устроить рок-концерты в Saville Theater стоило ему потери сотен тысяч фунтов. Впрочем, это предприятие он затеял не только ради прибылей. Ему хотелось проявить себя в роли продюсера. Он считал это компенсацией за те неудачи, которые он претерпел на актерском поприще. Ему хотелось творчески расти, как росли Beatles.

Срок его контракта с Beatles истекал, и Брайан становился все нервознее. «Он неохотно обсуждал эту тему, — говорит его брат Клайв. — У меня создалось впечатление, что контракт будет возобновлен на худших для Брайана условиях».

Маловероятно, что кто-то из битлов собирался уйти от Эпштейна, но теперь, перестав выступать, они, безусловно, уже не были так спаяны, как раньше. К тому же «дети» все чаще ссорились между собой. С годами обозначились личностные проблемы. Становясь все более самоуверенными, они уже не так цеплялись за «отца».

«Надо понять, каких сверхчеловеческих усилий стоило Брайану держать их вместе, — говорит продюсер первых концертов Beatles в Америке Сид Бернстайн. — Как ему это удавалось? Просто он был блестящим дипломатом, психиатром без диплома, сидевшим на пороховой бочке, потому что уже тогда у них нередко бывало четыре разных мнения по одному вопросу. К тому же учтите, что такого давления не испытывала ни одна группа ни до, ни после Beatles. Как только Брайан умер, случилось неизбежное. С тех пор они уже не выступали вместе. Брайан не был общительным человеком. Напротив, он всегда держался отчужденно. Но для Beatles он стал старшим братом».

Как бизнесмен Брайан Эпштейн в 1967 году уже ничем не напоминал того человека, который несколькими годами раньше употребил всю свою энергию и твердость, чтобы выиграть битву с Эдом Салливаном. Не будучи слишком уступчивым в сделках, он тем не менее всегда стремился к тому, чтобы эти сделки были справедливыми по отношению ко всем сторонам. «Я не жаден и не упрям, я лишь стремлюсь сохранить статус своих артистов и обеспечить им дальнейших рост. За это они платят мне двадцать пять процентов», — говорил он в своей автобиографии. Но теперь бизнес его почти не интересовал; в последние месяцы жизни он им почти не занимался. Дела его совсем расстроились. Именно на этой почве и родилась критика деловых способностей Брайана.

«Аллен Клейн заявляет, что за короткое время принес Beatles денег больше, чем Брайан за несколько лет, и на этом основании объявляет его плохим бизнесменом, — говорит Сид Бернстайн. — Видимо, для него плохой бизнесмен — тот, кто не урывает каждый доллар, который можно урвать. Неужели вести себя с другими людьми по-человечески — значит быть плохим бизнесменом? А Брайан вел себя именно так. Я изучил стиль его работы и считаю его достойным восхищения. Для своих артистов он делал все, что мог. Он играл по-крупному, и это требовало от него постоянного напряжения. Игра была опасной и рискованной. Чтобы ее выдержать, нужно было быть сильнее, чем был он».

В последние месяцы жизни Брайан оттолкнул от себя некоторых друзей и сотрудников. Приняв большую дозу наркотика, он становился угрюм, придирчив и легко раздражался. Но временами к нему возвращалось непобедимое природное обаяние.

«Он бывал невыносим, — говорит Джеффри Эллис. — Чем дольше я работал в Nems, тем хуже становились наши отношения. Он был суров со своими сотрудниками. И все же… всего за несколько недель до его смерти я был с друзьями в опере. Это было в Глайндборне, в нескольких милях от загородного дома Брайана. Он потребовал, чтобы мы обязательно заехали к нему. Мы так и сделали. Брайан устроил отличный пикник. Он чуть с ног не сбился, хлопоча вокруг нас. Он бывал удивительно щедр и великодушен».