Сердцевина яблока: Демифологизированная история The Beatles

«Английские газеты смешали меня с дерьмом. Особенно усердствовала лондонская Sunday Times. Сначала они припомнили мне старые дела, а потом стали расписывать, как я диктаторствую в Apple. Я не отвечал на нападки, и тогда Джон выступил в мою защиту — я имею в виду его интервью в Rolling Stone».

Президенту АВКСО трудно возражать: вытаскивая из ящика стола толстые папки и роясь в бумажных завалах, он отыскивает доказательства по любому пункту. Время от времени он извлекает из заднего кармана старый конверт и исписывает его цифрами, подтверждающими великолепие его сделок. Его невозможно припереть к стене.

«Не будем рассуждать о методах управления, — говорит он. — Поговорим лучше о чистой прибыли. — При этом голос его приобретает металлический оттенок, а на губах играет ангельская улыбка. — Благодаря мне ребята сделали кучу денег, — похваляется он, возвращаясь к излюбленной теме. — Let It Be принес им больше денег, чем все другие фильмы, взятые вместе. Они хотели отдать его на телевидение, но я отговорил их от этой глупости.

До меня битлов все дурачили. Я добился для них отличных условий контрактов с Capitol и EMI. Их авторские гонорары возросли в разы. Пятьдесят процентов всего бизнеса Capitol — это Beatles. Capitol должен сказать мне спасибо: я поставил ему товар высшего качества. Ребята хотят работать, но их нужно заинтересовать. Они не будут работать, пока их кто-то дурачит. Им нужны справедливые условия — вот тогда они будут выкладываться».

Новые условия контракта, которых добился Клейн, бесспорно, очень выгодны для Beatles. Он утверждает, что даже Маккартни поздравил его с новой удачной сделкой. Трудолюбивый бухгалтер, без сомнения, не имеет себе равных, когда речь идет о «запугивании» компаний грамзаписей. И все-таки он бизнес-менеджер, а не продюсер.

«Он сделал им много денег, это точно, — говорит один наблюдатель, — но он же поссорил Маккартни с остальными, и Beatles распались. Конечно, Пол очень трудный человек, но Брайану Эпштейну как-то удавалось с ним ладить».

Клейн все еще надеется на то, что Пол одумается. «Битлы могли бы снова сойтись вместе, — говорит он, — но для этого нужно, чтобы Пол повзрослел и выкинул из головы все эти буржуазные предрассудки».

Это невозможно, считают другие наблюдатели. Помимо всего прочего, Клейну, видимо, будет очень трудно помирить Джона Леннона с Полом.

«Этот дом — наша общая собственность, — говорит Леннон, — и управлять им мы сможем лишь в том случае, если все будем жить в нем. Раньше мы сочиняли музыку вместе, но только потому, что сначала это было забавно, а позднее — удобно. Но лучшие наши песни написаны порознь. Мы уже никогда не будем писать вместе, об этом нечего и думать. Даже если я снова сойдусь с ним, мы не станем писать вместе. В этом больше нет смысла. Возможно, я буду писать с Йоко, потому что мы живем с ней в одной комнате. Я писал с Полом, когда мы жили вместе. Теперь он пишет с Линдой, ибо живет с ней. Это естественно. Черт возьми, за пять лет человек пробуждается ото сна!»

Клейн продолжает тешить себя надеждой на возвращение Пола. А пока его терзают воспоминания о недавнем поражении в английском суде.

«Мой друг Джонни Истмэн выиграл первый раунд, — иронизирует он. — Но это недостойная победа. Против нас был истеблишмент. Проклятые суды, правительство — они пользуются своими полномочиями, когда не желают смотреть в лицо фактам.

Я знал, что партнерство будет расторгнуто. Я знаю английские законы. Но я все-таки боролся, потому что хотел избавить битлов от тяжелого налогового бремени. Но этот старик Стэмп [судья Джастис Стэмп, назначивший ресивера] так и не понял, о чем идет речь. Он оказался в плену битломании».

Клейн опять зарывается в бумаги, но в это время в кабинет врывается Джордж Харрисон, только что прибывший из Лондона. Он в чудовищно огромных солнцезащитных очках итальянской фирмы. Клейн бросает бумаги и с шумными приветствиями кидается к Джорджу, пытаясь тут же заинтересовать его какими-то деловыми вопросами, но Джордж уже переключился на Леннона, который, как тинейджер, восторгается его новыми сапоги. Президент АВКСО в отчаянии разводит руками. Йоко продолжает кричать в телефонную трубку.

Наконец Джордж готов говорить о делах, но перед этим жалуется Клейну на толпу группиз, расположившихся у здания АВКСО.

«Аллен, нельзя ли избавиться от этого хвоста? — вежливо осведомляется он. — Они вредят нашей репутации. Им далеко до “яблочных бродяжек”[73]».

Аллен Клейн не находит что сказать. С ним это случается крайне редко.

«ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СЕВЕРНАЯ ПЕСНЯ» [74]

«Я не позволю, чтобы меня поимели эти типы в костюмах, сидящие на своих толстых жопах в Сити!»

Этот резкий выпад Джона Леннона против мира большого бизнеса, прозвучавший весной 1969 года, был выражением решимости Beatles бороться за «настоящие деньги». Неудачная попытка завладеть компанией Northern Songs вызвала между ними разлад и навсегда отдалила их от делового истеблишмента, которому они и раньше не доверяли, а теперь стали просто презирать.