Серебряная богиня

Голова Хэма Шорта, владельца всего этого великолепия, в последнее время была занята куда более серьезными вещами. Предложение, полученное им от «Супракорп», было очень интересным. Если он согласится присоединить свою компанию по торговле недвижимостью к «Супракорп», ворочающей двумя миллиардами долларов, то пакет акций, который он получит, увеличит его состояние до такой отметки, что, вместо того чтобы думать, как ему заработать тридцатый миллион, он сможет оперировать цифрой в шестьдесят миллионов. Помимо того, это позволит ему избавиться от ежедневной рутины, от той работы, которую он выполняет практически в одиночку. Его дети — девочки, и ему некого вводить в семейный бизнес, поэтому присоединение к «Супракорп» позволит ему начать вести ту жизнь джентльмена, которую Топси постоянно стремится ему навязать. Но, с другой стороны, разве он желает утратить контроль над своим делом? Что может быть привлекательнее, чем ощущать себя владельцем собственной компании и обладать свободой в принимаемых решениях, как это происходит сейчас? Стоит ли превращаться в филиал «Супракорп» и быть одним из руководителей отделения под руководством Патрика Шеннона? Так ли уж он сам хочет жить как джентльмен, ограничив свои интересы этим Мидлбургом и этими проклятыми лошадьми? Может быть, приближающийся уик-энд, благодаря которому у него есть шанс пообщаться с Шенноном в качестве своего гостя, позволит ему найти ответы хотя бы на часть мучивших его вопросов, порождавших сомнения насчет того, продавать ли ему компанию. Именно по этой причине он попросил Топси до минимума сократить число приглашенных на этот уик-энд.

— Кто приедет к нам на уик-энд? — спросил он жену.

— Хэммингсы и Стентоны из Шарлотсвиля, Демпси из Кинленда и княжна Дэзи Валенская, которая сделает наброски для портрета Синди. Конечно, твой Шеннон и… еще кое-кто из Нью-Йорка.

Хэм Шорт хорошо знал первые три пары, все они были заядлыми лошадниками.

— А что это за леди из Нью-Йорка? — небрежно поинтересовался он.

— Робин и Ванесса Валериан, — ответила Топси, и ее глаза широко распахнулись от волнения и радостного предвкушения.

— Портной? За каким чертом они тебе понадобились? — не ожидая ответа, спросил Хэм, не заметив при этом взволнованного состояния жены.

— О, Хэм, прямо не знаю, как я тебя выношу, — запричитала Топси. — Ты просто позоришь меня. Валерианы — ах, я даже не знаю, как тебе это объяснить, чтобы ты понял, — одни из самых шикарных людей в Нью-Йорке. Они бывают абсолютно всюду и знают абсолютно всех! Мы с Ванессой немного знакомы по школе, она училась на три класса младше меня. В мой прошлый приезд в Нью-Йорк за покупками мы случайно встретились и зашли посидеть в ресторан, но я совершенно не была уверена, что они примут мое приглашение и приедут к нам.

— Почему? Мы что, недостаточно хороши для портного и его жены? — возмутился Хэм.

— Мы не из тех, кого можно считать шикарными, Хэм. Мы просто богатые люди, причем не так, как принято, то есть мы не те, какими должны быть истинно богатые люди, — ответила Топси, и в ее голосе проскользнула обвинительная нотка. — Можешь не фыркать! Для того чтобы считаться по-настоящему богатым, наше состояние должно оцениваться не меньше чем в двести миллионов. Я сама не раз читала списки самых богатых людей, и ты не хуже меня понимаешь, что мы просто мелочь по сравнению… впрочем, неважно с кем!

Топси вскочила с кресла и, подбежав к китайской вазе, которую она по настоянию своего декоратора и украдкой от мужа купила за 2800 долларов, принялась водить по ней пальцем.

— Недостаточно шикарны? А кто, черт побери, сказал, что мы обязаны быть «шикарными»? Кто, черт возьми, это решает? И вообще, что все это значит, кто уполномочивал Валерианов, черт их возьми, решать, шикарны мы или нет?

Хэм почувствовал себя глубоко оскорбленным. Он гордился своими деньгами и терпеть не мог, когда ему напоминали о том, что он при всем своем богатстве все еще не компания по-настоящему большим людям.

— О, Хэм, честное слово, это просто означает, что они, черт побери, вхожи туда, куда мы никогда не попадем. Их приглашают на все крупные приемы, они не сходят со страниц «Вог». Без Валерианов любой прием не имеет знака качества!

— Знак качества? Господи, Топси, ты совершенно одурела, вот и все. Вначале ты заставила меня купить этот «музей» и столько лошадей, что их хватило бы для бригады легкой кавалерии. Теперь ты в наилучших отношениях со всеми соседями, но тебе все равно нужны какие-то еще знаки от портного! Я не в силах больше понимать тебя!

Если бы Хэм Шорт не был настолько раздражен и раздосадован, то наверняка заметил бы некоторую наигранность в демонстративном восхищении Топси, в том, как она настаивала на особом шике Валерианов.

— Робин Валериан — один из самых известных в стране дизайнеров по костюмам, — гордо заявила Топси, — а что касается Ванессы, то она считается самой элегантной женщиной в Нью-Йорке.

— Мне достаточно было взглянуть на его фотографию, чтобы понять, что он собой представляет. Он выглядит законченным гомиком.