Серебряная чаша

«Я был одним из пяти свидетелей того, как Игнатий из Антиохии купил сына Герона, продавца перьями, и усыновил его. Вся церемония была проведена при соблюдении всех пунктов закона Двенадцати Таблиц. Три раза, громким и четким голосом Герои заявил, что согласен продать своего сына. Один из свидетелей, Гирам из Селены, три раза ударил свинцовым бруском по весам. После третьего удара Игнатий заявил перед всеми присутствующими, что берет мальчика, усыновляет его и делает своим законным наследником. Он дал мальчику имя Василий. Игнатий, как это обычно принято в подобных случаях, дал каждому свидетелю по серебряной пряжке, на которой были выгравированы два имени: его и усыновленного мальчика. Она лежит сейчас, когда пишутся эти строки, передо мной.

Затем все свидетели, и я в том числе, приняли участие в изысканном обеде, данном Игнатием в честь усыновления мальчика. Во время обеда Игнатий говорил о том, что хочет видеть Василия преемником своих дел, но и, самое главное, желает и дальше развивать его удивительный талант художника. Герои также присутствовал на этом обеде и держался спокойно и с достоинством. Лишь к концу обеда он разрыдался над чашей вина.

Я описываю все происшедшее тогда так детально, чтобы показать, как все это еще живо в моей памяти. После смерти Игнатия я узнал, что его брат обратился в суд с заявлением, что Василий был приобретен как раб, а не усыновлен. К тому времени из всех свидетелей в живых кроме меня остался лишь Гирам из Селены. И этот свидетель заявил в присутствии суда, что мальчик был приобретен как раб. Против этого ложного свидетельства я выдвигаю свое свидетельство и заявляю, что вышеупомянутый Гирам из Селены сознательно исказил факты.

Приветствую всех, кого касается вышеизложенное».

Когда писарь вышел, чтобы сделать копии, Христофор из Занты потянулся к подносу с фруктами и выхватил оттуда большую, спелую грушу.

— А ведь ты не присутствовал на церемонии собственного усыновления, — заметил он. — Тогда никто не стал ни о чем спрашивать, но сегодня… Почему?

— Я удрал, — ответил Василий. — Я очень любил своего настоящего отца и не хотел покидать его. Даже ради того, чтобы стать сыном богатого человека. Хотя если быть честным, то я быстро привык к Игнатию и полюбил его.

— Что ж, это делает тебе честь, — заявил Христофор, откусив за раз чуть ли не половину груши. — Твой отец был хорошим человеком. И не глупым. И где же ты прятался?

— На одном из складов, за кучей угля.

— Да… — задумчиво протянул поставщик. — Думаю, на твоем месте я поступил бы точно так же.

3

Василий шел по улицам, и его переполняла радость. Копия документа приятно хрустела у него за пазухой. Теперь он был абсолютно уверен, что в ближайшее время его восстановят в утраченных правах. Да, он витал в розовых облаках и не переставал строить радужные планы. Он уговорит Девору переехать в белый дворец на Колоннаде, где прошло его детство. Он пригласит жить к себе Шимхама, он даст ему положение, достойное ловкого торговца и мужа многочисленных жен. Он помирится с Адамом-бен-Ахером и предложит ему совместно вести дела.

Уже подходя к своему постоялому двору, Василий заметил впереди себя Чефаса. Старик шел, опираясь на руку незнакомого человека.