Серебряная дорога

Проснулась она оттого, что рядом с ней завибрировал мобильник. Карл-Юхан отодвинулся, но Мея чувствовала его тепло. Прищурившись, она посмотрела на дисплей и увидела, что звонит Силье. Сначала ей не хотелось отвечать, но она почувствовала, как сердце быстрее забилось в груди. Еще не было и восьми утра. Силье никогда не просыпалась так рано, если все было в порядке.

— Алло?

— Мея, ты должна вернуться домой.

— Что произошло?

Силье хрипло дышала в трубку.

— Это Торбьёрн… пожалуйста, Мея, я хочу, чтобы ты приехала немедленно.

— Что там с Торбьёрном?

— Я не хочу оставаться наедине с ним ни минуты больше. Ты должна вернуться домой. Приезжай как можно скорее.

Из-за плохой связи она обрывками слышала отдельные слова. Судя по всему, Силье держала телефон очень близко к губам, когда говорила, как будто не хотела, чтобы ее слышал кто-то еще.

* * *

Лелле стоял на кухне в одних трусах и готовил кровянку — запеканку из крови, — когда около его дома припарковался полицейский автомобиль. Он поспешил в спальню, чтобы надеть джинсы и футболку. Джинсы были в пятнах и еще мокрыми после ночных поисков, но он не почувствовал этого. Сквозь щели в жалюзи он увидел Хассана. Униформа сидела на нем как влитая. Из-под фуражки выбивались черные кудри.

— Что там еще стряслось? — пробормотал Лелле.

Надежда, тлевшая в глубине души, вспыхнула с новой силой, заставив трепетать сердце. Может, они нашли что-то? Возможно, сейчас все закончится. Или только начнется.

Он так резко открыл дверь, что Хассану пришлось отступить назад.

— В чем дело? — прокричал Лелле.

Хассан поднял руки:

— Я пришел не по поводу Лины.

Разочарованный, Лелле тяжело прислонился к дверному косяку, хотя слова Хассана одновременно принесли облечение. Ведь в голове крутился и худший вариант.

— А что тогда?

— Могу я войти?

Он шагнул в сторону и почувствовал на себе взгляд Хассана.

— Черт, Лелле, ты смотрелся на себя в зеркало?

Он поднял руку к волосам, в них запуталась хвоя.

— Не всем быть такими же ухоженными, как ты.

Гость потянул носом:

— Пахнет едой.

— Я готовлю кровянку, перекусишь со мной?

— Ты же знаешь, я не ем свинину.

— Да ладно, сделай исключение. Такое уже бывало.

Хассан снял темную полицейскую куртку и собрался повесить ее на спинку стула.

— Только не на этот стул! — воскликнул Лелле. — Мы не пользуемся им. Это стул Лины.

Хассан кивнул и повесил куртку на другой стул. Он ничего не сказал, только положил руки на стол и снова уставился на Лелле, просто сверлил его взглядом.

Лелле разложил кровянку по тарелкам. Хассан подозрительно покосился на нее, но сел и взял вилку.

— Ты может рассказать, в чем дело?

— Собственно, мне просто захотелось заглянуть к тебе.

— Заглянуть ко мне? В разгар рабочего дня?

Хассан подцепил на вилку кусок запеканки и долго рассматривал, прежде чем отправил в рот.

— Я знаю, что это время года трудное для тебя, — сказал он, жуя. — И просто хотел убедиться, все ли нормально.

— Ты можешь пропустить прелюдию.

Хассан скривился, глотая. Потом отложил в сторону вилку и посмотрел на Лелле.

— О’кей, — сказал он, — мы пропустим прелюдию. Где ты был в ночь на воскресенье?

— Катался.

— А если точнее?

— Ездил на север и обратно по девяносто пятой дороге.

— Ты, случайно, не находился поблизости от Арьеплуга?

— Я часто проезжаю через него.

— В какое время ты там был?

Лелле пожал плечами:

— Возможно, где-то между тремя и четырьмя. Хотя нет, чуть позже.

— Ты останавливался у лагеря?

— Нет, насколько мне помнится. Останавливался, но не у самого лагеря.

— Черт побери, Лелле.

Лелле задумчиво рисовал чайной ложкой круги на поверхности брусничного варенья в розетке. Пожалуй, дело в том, что он считался подозреваемым ранее, хотя это его никогда не пугало. Скорее утомляло. Он ведь последним видел Лину, перед тем как она пропала, а теперь его видели в лагере после исчезновения Ханны Ларссон. Само собой, такое могли истолковать превратно.

— На днях ты заявил мне, что мы не найдем Ханну, — сказал Хассан. — Почему, собственно?

Лелле отодвинул в сторону тарелку:

— Просто у меня такое чувство. Она настолько похожа на Лину, что ни о каком случайном совпадении не может быть и речи. Есть какая-то связь.

— Три года — слишком долгий срок, чтобы провести ее.

Лелле почистил ногтем между зубов. Он не собирался сдаваться.

— А что, собственно, известно полиции об исчезновении Ханны Ларссон?

— Ничего такого, о чем бы я мог говорить с тобой.

— Вы вообще ни черта не знаете, другими словами.

— Я бы не нарывался на твоем месте, — буркнул Хассан незнакомым Лелле тоном.

— А ее парень, что вы сделали с ним?

— Ничего. Он на свободе. Пока Ханна считается пропавшей, наши возможности ограничены. Ты же знаешь.

— Ты ведь не думаешь всерьез, что я имею хоть какое-то отношение к этому делу?

Хассан провел по лицу рукой, помассировал ввалившиеся от усталости щеки:

— Я бы хотел взглянуть на твой автомобиль.

— Ради бога. Ключи висят в прихожей.