Серебряная ива

Кто только в эти годы к ней не ходил! В домашней среде это называлось «Ходынка» или «Ахматовка». Молодые поэты, старые девы, иностранцы всех мастей; «космополиты, патриоты, москвич в гарольдовом плаще…» Бог знает кто считал своим долгом побывать у Ахматовой. Дело дошло до того, что на собственном автомобиле прибыл с супругой Леонид Соболев. Забыв все, держался как гардемарин и чуть ли не по-французски говорил (Ахматова ведь из морской семьи).

Иностранцев было неистовое количество. Кажется, начала эту серию я, приведя в ардовскую квартиру на Ордынке своего дядю – американского профессора биофизики и биохимии Юджина Рабиновича, приехавшего в 1960 году. Он всю жизнь преклонялся перед Ахматовой и мечтал с ней познакомиться. Он рассказал Анне Андреевне, что в эмиграции, в тридцатых годах, когда казалось, что все уже кончено и никакой голос уже не будет услышан ни там, ни тут, он с друзьями по памяти, от руки составил «манускрипт» – полное собрание стихов Ахматовой. Она была глубоко растрогана.

Наталья Роскина.

Из воспоминаний об Анне Ахматовой

* * *

А я говорю, вероятно, за многих:
Юродивых, скорбных, немых и убогих,
И силу свою мне они отдают,
И помощи скорой и действенной ждут.

30 марта 1961

Кр. Конница

* * *

Оставь, и я была как все,
И хуже всех была,
Купалась я в чужой росе,
И пряталась в чужом овсе,
В чужой траве спала.

1960-е годы

ЗОВ

(Arioso dolente)

И в предпоследней из сонат
Тебя я скрыла осторожно,
О, как ты позовешь тревожно,
Непоправимо виноват
В том, что приблизился ко мне,
Хотя бы на одно мгновенье…
Твоя мечта – исчезновенье,
Где смерть лишь жертва тишине.

1 июля 1963

Комарово

* * *

Как жизнь забывчива, как памятлива смерть.

1963

* * *

Ее называли камерной, комнатной, интимной, тихой, тишайшей. Даже такой человек, как Тынянов, говорил о шепотной Ахматовой. Этому отдали дань почти все, вплоть до Твардовского.

– Чем вы объясняете такое явление: выхожу к публике, читаю очень тихо… Кто-то из зашедших в артистическую говорит: «Громкие стихи»…

Камерная, интимная, тишайшая, как оказалось, выразила целую эпоху, громоносную эпоху.

Корней Чуковский.

Из «Воспоминаний об Анне Ахматовой»

Но в мире нет власти грозней и страшней,
Чем вещее слово поэта.

* * *

Господи! Ты видишь, я устала
Умирать, и воскресать, и жить.
Все возьми, но этой розы алой
Дай мне свежесть снова ощутить.

9 августа 1962

Комарово

* * *