Серебряная клятва

– Наше Святое Семейство – божества Земного огня, им поклоняются все. Ну а тот бог – странник, апокрифический. Бог Небесного огня. Интересно, но… – Он потер веки и поднялся, – многовато легенд для одного дня. Давайте прибережем эту, лучше…

Закончить он не успел. А Хельмо не успел понять, что именно не так в его тоне.

– Ваше огнейшество! – раздалось за спинами. – Янгред! Где вас носило?

Хельмо встревоженно обернулся. К ним спешил Хайранг – младший командующий огненных, чертами похожий на лисицу, а длинноногостью – на журавля. Один из самых тихих и спокойных офицеров, тем тревожнее теперь казалось его возбуждение. Но выпрямившийся Янгред шагнул ему навстречу лениво. Судя по виду, он, скорее, недоумевал.

– Что вопишь, дружище? Солдат перебудишь.

– Извините, – сразу смутился тот. От сердца отлегло: значит, вряд ли беда.

– Так что я пропустил? – перешел к делу Янгред. – Есть неожиданности?

Хайранг кивнул и повел рукой куда-то назад. Голос он понизил, но теперь Хельмо явственно слышал там почти детскую радость:

– Обозы! Из города. Вино и фрукты, и еще какие-то подношения. В знак приветствия, если я правильно понимаю. Это же… – Хайранг просительно посмотрел на Хельмо.

– Да, – спешно закивал тот, стараясь скрыть облегчение и надежду. Имшин… славная Имшин, значит, она все же перестала злиться. – Да, это наш обычай. Одаривать союзников лучшим, что у города есть. Ну слава богу, да?

Он глянул на Янгреда, ожидая найти и на его лице воодушевление. Добрый жест, пусть запоздалый, обещал, что все сложится более-менее по плану. Из Инады и окрестностей правда придут люди, союзники наконец увидят, что и в Остраре есть не только неловкие крестьяне, которых придется обучать с нуля. Хельмо улыбнулся, хотел что-то добавить, но наткнулся вдруг на ледяную мрачность. Янгред даже побледнел, глядя куда-то в пустоту.

– Вот как? – процедил он сквозь зубы. – Что ж, нас можно поздравить. Пошли.

Кулаки его сжались; добродушие сменилось оттолкнувшей в минуты знакомства надменностью. Более не говоря, он пошел от реки прочь. Хайранг поспешил следом, поднялся и Хельмо. Он ничего не понимал. Подумал даже позвать кого-то из своих на всякий случай, но не стал. Какой «всякий»? Разве что Янгреда возмутило то, что привезли вино.

Они быстро достигли края лагеря, где действительно стояло несколько крытых телег, запряженных черными лошадьми. Приглядевшись, Хельмо увидел: по холму поднимаются стрельцы, наверное, привезшие все это. Их впустили. Ворота затворились.

– Они извинились, – пояснил Хайранг. – За то, что держали нас под стенами и что разоружили вас на входе. Были крайне учтивы, не то что прежде. Даже привели пирата, который очень хорошо говорит на нашем языке.

– Пирата… – повторил Янгред. – Как очаровательно.

– Среди них многие, наверное, доплывали до вас, – предположил Хельмо все еще с улыбкой. Он рассматривал сине-белые расписные кувшины с вином, гладкие красные бока яблок, аккуратные корзины с виноградом и персиками. – Не поскупилась. И будто знала, чего у вас в краю нет…

Он осекся: Янгред не слушал. В задумчивости он обходил телеги – одну, вторую, ни к чему не прикасаясь и разве что не принюхиваясь. Из ящика, стоявшего в третьей, он все-таки вынул яблоко, оглядел и подбросил на ладони. Лицо было сосредоточенным и – вне сомнения – по-прежнему крайне мрачным. Будто он нашел череп или яйцо змеи.

– Лошадей возьмем, – наконец холодно сказал он. – Остальное я бы выбросил. Не время для таких рисков.

Пальцы на каждом слове сжимались крепче, точно хотели раздавить яблоко.

– Что, простите? – пробормотал Хайранг. Или Хельмо почудилось? Самому ему тоже показалось, что он ослышался, даже рот открыть получилось с трудом:

– Рисков? Я что-то понимаю… что вам не нравится?

– И я, – теперь уже точно подал голос Хайранг, переминаясь с ноги на ногу, и озвучил незаданный вопрос Хельмо: – Вы про вино?

– Про него в том числе, его выливаем немедленно. – Янгред поморщился, но продолжать не стал. Хельмо почувствовал, как заворочалось в груди раздражение: выглядело все ханжески, иначе не скажешь. Сам недавно обещал «вино без девиц». Значит, за одну-то чашу в этой армии не наказывали?

– Зачем? Можем просто не пить пока, возьмем с собой, – недоумевал Хайранг. – Мне в этом видится, скорее, излишняя щедрость, чем попытка расшатать нашу…

Янгред и его не дослушал, зато, поравнявшись, снисходительно приобнял и окликнул, так вкрадчиво и приторно, что Хельмо едва не передернулся. Хайранг был высоким, но рядом с главнокомандующим показался вдруг мальчишкой – может, из-за того, как округлились глаза, может, из-за того, как упали на них прямые волосы. Фамильярность вряд ли ему нравилась, но он лишь тяжко вздохнул: видно, привык быть мишенью для острот и поучений, привык безоговорочно слушаться, как и прочие. И впервые это показалось не знаком восхитительной дисциплины, а чем-то недобрым.