Серебряная клятва

– Я верю в это, – справляясь со смущением, произнёс Хельмо. – И что в столице государь тоже подарит вам поцелуй.

– Который будет означать, что война не кончена?.. – Девушка прищурилась.

– Который благословит вас на счастливое возвращение домой.

Она подумала и по-детски, дурашливо мотнула вдруг стриженой головой.

– Он старик? Тогда пусть целует прочих. Я предпочту получить прощальный поцелуй от вас, возможно, даже и не в лоб. Вы очень мне понравились.

Другие девушки тут же зашептались: одни с неприкрытым восхищением дерзостью подруги, другие – кажется, ревниво.

– Инельхалль, не будь груба, говоря о чужом государе, – подал голос Янгред. Он уже с довольным видом поднимался на ноги. – Нам пора, не стоит пренебрегать отдыхом. Хватит расточать поцелуи кому попало, Хельмо. Я-то знаю: эти создания могут заманить на целую ночь. Берегитесь их. Они хуже русалок.

Девушки, уже в большинстве своём снова рассевшиеся у огня, засмеялись; Инельхалль прищурилась.

– Уво́дите его так спешно. И не привели… – она помедлила, – никого другого. Не говорит ли вашими устами Бог с той стороны?

– Моими устами говорит разум. А ты, нахальный Ледяной Клинок, много о себе думаешь. – Янгред подмигнул лично ей, а потом поклонился всем остальным. – Доброй ночи, эриго. Не засиживайтесь. Нужно отсыпаться, пока есть возможность, а не развлекаться.

Нестройный хор бодрых голосов был ему ответом. Инельхалль вздохнула.

– Не засиживайся и ты, Зверёныш. – Её тон стал тише, мягче. – Я помню, как ты любил болтать ночь напролёт. Но… мне нравится, что ты опять улыбаешься.

«Зверёныш». И обнажённое или обнажающее «ты». Хельмо захотелось отчего-то оказаться подальше. Янгред пристально глянул на девушку, лицо его вдруг застыло.

– Были бы поводы, хоть вполовину похожие на твой…

– Найди, – отозвалась она. – И… пусть беда обойдёт тебя стороной в этих краях.

Вокруг них будто застыло время. Но наконец Янгред отвернулся – первым.

– Как и тебя, мой Ледяной Клинок. Доброй ночи.

– Доброй ночи. Доброй ночи и вам, солнечный воевода.

Уходя, Хельмо чувствовал её взгляд, но ничего не решался говорить.

6 Яблоки раздора

Они вернулись туда, где сидели или уже дремали лишь мужчины и где еле теплились огоньки костров. Единственными слышными здесь звуками были журчание реки, стрекот кузнечиков и фырканье лошадей. Но смех девушек всё ещё, казалось, звенел в ушах.

– Понравились? – нетерпеливо полюбопытствовал Янгред. – У меня к ним особая нежность. Покойная тётка моей матери когда-то ими командовала!

Он преодолел некую печаль, окутавшую его после прощания с Инельхалль, и вернулся в прежнее бесовское настроение. Хельмо укоризненно, даже сердито посмотрел ему в лицо, тоже пытаясь прийти в себя, но от другого.

– Вы ведь понимаете, что так было нельзя? Я не был готов к…

– К тому, что они вами восхищены? Что им понравится ваш обычай? Что… – Янгред вынул что-то у Хельмо из волос. Это оказалась фиалка, дар кого-то из благословляемых, – они не будут прятать глаз, так же, как не прячутся от врага? Ваш трофей, прошу.

Он протянул цветок Хельмо, и тот, помедлив, взял его, вздохнул и опять потёр щеку, пытаясь согнать краску. Янгред наблюдал за этим с удовлетворением, не видя за собой никакого прегрешения. Поколебавшись и решив подождать с новыми упрёками, Хельмо осторожно спросил то, что почти с самого начала рвалось с языка:

– Они что же, правда хорошие воины? Они ведут себя скорее как…

Он осёкся. Продолжить нужно было так, чтобы это не прозвучало оскорблением. Подобрать достаточно сдержанное слово, вместе с тем ёмко описывающее…

– Как женщины публичных домов, – подсказал Янгред. – Это вы имеете в виду?

Хельмо пошёл вперёд, кивнуть он не решился. Янгред догнал его и опять усмехнулся.

– Вижу: это. И да, они отличные воины, именно так. Эриго значит «боевые подруги». Женский легион сражается так же, как мужские. Но, кстати, иногда делает… то, о чём вы, вероятно, подумали. Не за деньги, если мы не берём в расчет обычное жалование и трофеи. И никак не против воли, любовников они выбирают сами. Попробуй сунься без согласия, за это они вправе тебя убить. Это очень древний элемент в устройстве нашей армии.

Хельмо резко остановился. Янгред продолжал непринуждённо улыбаться.

– Знаю, звучит слегка необычно. Не все иноземцы понимают.

– Зачем вам такое? – с омерзением выпалил Хельмо и обернулся. Из-за елового полога уже не доносилось голосов. – Они что, обязаны вас ублажать и… – Он запнулся.

– Повторяю: нет. Это их выбор, и, между прочим, непросто заслужить их благосклонность, – ровно сказал Янгред. – Сами они, кстати, считают, что это неплохая участь для… – он помедлил, – таких. И требуют участия в каждом походе.

– Каких? – хмуро уточнил Хельмо. – Что с ними не так?

Янгред пожал плечами.

– Они бесплодны. Этого у нас достаточно, чтобы разорвать брак, и многие мужчины этим пользуются, отказываясь от жён. Так что у боевых подруг нет семей. Точнее, легион и есть в каком-то роде семья. Хотя, скорее, небольшой рыцарский орден.

– Вместо семьи женщина идёт в армию?